Правительница Д'Хары (СИ)

— Ты знаешь, что я, уподобившись любому благовоспитанному д’харианцу, не особо разбираюсь в магии. А в их побеге была замешана именно она. Но об этом ты сможешь расспросить уже Ричарда.

— А где он сам? — не выдержав, спросила их обоих Кэлен, переводя взгляд с одного мужчины на другого. Гарольд тяжело вздохнул.

— Об этом я и собирался тебе поведать, сестрица. После разговора с этим Исповедником у него будто что-то перевернулось в голове, — Мать-Исповедница не могла не заметить настороженный взгляд Зедда, направленный на говорившего мужчину. Гарольд рассказывал обо всем уверенно, игнорируя предупреждение, но Кэлен знала, что он умел лгать достаточно хорошо и достоверно даже без подсказок со стороны, если это было действительно необходимо. — Он поговорил с Никки наедине и после этого отправился обратно в лагерь. Сказал, что у него есть приказы для командования, которые необходимо принять во внимание как можно скорее. Но лично нам не объяснил практически ничего.

— Ох, Гарольд, — Кэлен напустила на лицо все возможное в этой ситуации разочарование. — И ты хочешь сказать, что Ричард не передал этот приказ и тебе, главнокомандующему армией Галеи, а просто уехал? Просто признай, что вы с Зеддом что-то скрываете от меня.

Теперь в диалог вступил волшебник, спокойный и рассудительный, как всегда.

— Кэлен, я не буду отрицать, что это действительно так, и о некоторых деталях нашего с Ричардом разговора мы не станем упоминать. Но не суди нас за это, поскольку небольшая утайка — это лучшее, что мы можем сделать для вас в этой ситуации. Ты должна будешь поговорить об этом с Ричардом, когда он вернется, потому что это касается вас двоих.

— И когда же он вернется?

— С учетом улучшившейся погоды, я полагаю, он должен будет приехать послезавтра, — вновь ответил Зедд, а Гарольд лишь подтвердил кивком.

Теперь Кэлен скрестила руки — интуитивно закрылась, чтобы ее расстроенное состояние осталось за пределами видимости. Но оба мужчины знали ее достаточно хорошо, чтобы почувствовать это и без очевидных подсказок. А Кэлен мысленно проклинала свою возросшую ранимость.

— Чувствую, приема избежать не удастся, — проворчал Зедд. И, как обычно, не всерьез.

— Не волнуйся, сестренка, мы не оставим тебя в одиночестве, — он протянул ей раскрытую ладонь, — позволишь?

Она слегка улыбнулась и сжала протянутую ладонь. Они направились обратно в зал, но уже в дверях, спустя какую-то минуту, будто после многодневных репетиций, их руки разомкнулись, словно по-другому быть и не могло.

Да, когда-то она собирала с сестрой цветы на лугах в окрестностях Эйдиндрила. Плела венки и водила хороводы. Но сейчас ее статус не позволял ей даже такое проявление эмоций. Гарольд знал. Поэтому она была благодарна, просто видя его рядом с собой.

***

— Ливень затянется на несколько часов, — Бен понял это, даже не выглядывая из шатра.

Ричард тоже. Тем не менее, лорд Рал упорно молчал, а вот его друг — нет. В некогда молчаливом д’харианце словно проснулся докучливый бес.

Когда офицеры и Сестра Света отправились выполнять поручение Ричарда и отдавать соответствующие приказы, Магистр и капитан Первой Когорты остались в шатре, дабы отдохнуть и переждать ливень. Ричарду пришлось принять это решение, хотя он и был категорически против любой задержки. Он знал, что его ждали, и оттого больнее было осознавать, что он уже потерял на дорогу, в лучшем случае, двое суток.

— Не хочешь рассказать, что именно так грызет тебя, лорд Рал? — Бенджамин, в отличие от других офицеров, имел право на столь фамильярное обращение. Но сейчас, по правде говоря, Искатель не имел ни малейшего желания для какого-либо разговора.

Старый друг знал, что произошло в шатре, но не догадывался, что по этому поводу думал Ричард.

Но Ричард и сам не знал, что думать. Каждую его мысль тянуло на дно огромное грузило, и все они тонули в нескончаемом океане других, таких же тяжелых, мыслей. Одна теснила другую, вырывалась на поверхность ради одного вздоха и спустя секунду уступала место другой, новой. И так они перемешивались, повторялись по кругу и все сильнее путали его.

Раз за разом он прокручивал в голове разговор с Никки, вспоминал каждое ее слово и пытался понять, как это могло произойти? Как это могло быть правдой? И, что самое страшное, как он мог в это поверить?

Она не лгала, Ричард чувствовал, хотя и отрицал всем своим существом. И дело было даже не в том, что он хотел верить ей, а в том, что так говорило ему его чутье — чутье Искателя Истины.

Впервые он по-настоящему почувствовал, каково это — когда правда не спокойно укладывается в голове, а разрывает виски, прожигая их дикой болью.

Томас — его сын…

Его сын мог убить столько невинных людей? Его сын мог попытаться исповедать его самого? Его сын мог быть угрозой для безопасности Кэлен?

Но, что пугало Ричарда еще больше, так это он сам. Он чувствовал ненависть. Разве он мог испытывать это к своему ребенку, которого уже давно поклялся защищать всеми своими силами? Разве?..