Правительница Д'Хары (СИ)

Имела ли она ввиду внушение Имперского Ордена? Или перекладывала ответственность на себя? Ричард не знал.

Когда-то она сказала ему, что мечтала забыть о том, что такое слезы. Но раз за разом, вновь и вновь ей приходилось заново учиться плакать рядом с ним. Впервые он был готов, спустя много лет после смерти его матери, сделать то же самое. Но слез не было.

Не так давно он похоронил собственного отца, а теперь, кажется, что-то погибало в нем самом. И все же, именно слез, закономерного показателя горя, не было.

— Ты не ненавидишь его, — Кэлен приблизила свое лицо к его, прижимаясь щекой к его колючей скуле. Именно той щекой, по которой пару секунд назад пробежала слеза. — Я знаю, ты не способен на это. В тебе говорит разочарование.

— Кэлен… — он не хотел слышать, как она оправдывала их обоих. Он не хотел оправданий, потому что не верил им. Единственное, в чем он не сомневался — в боли, курсировавшей по его венам, верному показателю того, что он все еще контролировал себя и свое тело. Он больше не мог думать ни о чем другом. Он не мог чувствовать ничего другого.

— Даже после всего, ты согласился со мной и с Никки и не позволил морд-сит прикоснуться к нему, — мягко напомнила она ему, слегка разворачиваясь в его сторону и целуя уголок его рта. Даже когда ее рука обвила его шею, он не откликнулся. — И даже когда мы поссорились, ты не пошел к нему, потому что ты не испытывал ненависти. Ты был просто разочарован, — с нажимом повторила она.

Он покачал головой, из-за чего Кэлен невольно пришлось отстраниться.

— Даже сейчас, когда я вполне осознаю, что он действовал под внушением, я не чувствую никаких изменений. Не чувствую того, что должен чувствовать любой нормальный отец, — он не осмелился произнести громкое слово «любовь» вслух, и у него не хватило сил даже на простую «привязанность». Мужчина наконец посмотрел в глаза жены, и они оба застыли, безмолвные.

Молчанию было суждено затянуться, но пути обратно уже не было. Кэлен все еще была настроена решительно, и именно сейчас каждое их слово обретало невероятное, невиданное ранее значение. И именно сейчас им было просто нечего разрушать.

Кэлен взяла его за руку, лежавшую на его колене, и положила на свой живот. Привычный жест, но Ричард был слишком далеко, чтобы полностью осознать его. Он едва отдавал себе отчет в том, что маленькое создание, которое его жена носила под сердцем, только что ударило крошечной ногой прямо в его ладонь, почувствовав знакомое тепло отцовских прикосновений.

Его мозг отказывался принимать это сейчас, когда внешний мир слился с мертвенной пустотой внутри него. Он чувствовал необходимость остаться наедине с самим собой, на время оградиться от тех, кто значил для него так много.

Но Ричард все еще не хотел делать ей больно. А он знал, что ей будет больно, точно так же больно, как и ему, когда он попытается уйти, попытается разобраться со своими чувствами в одиночестве.

— Я больше не оставлю тебя, — прошептала она, прижимаясь к нему и целуя его в шею.

Он был готов поклясться, что она в очередной раз прочитала его мысли.

Его свободная рука опустилась на ее густые черные волосы, и кончики его пальцев начали гладить ее по голове. Она зарылась лицом в сгиб его шеи, и теперь его руки, обнимавшие ее, наконец ощутили тепло ее тела.

— Я не верю ни единому твоему слову, когда ты говоришь, что ненавидишь его. — Кэлен накрыла его руку, лежавшую на ее животе, — потому что это не так. Ты любил нашего сына еще до того, как узнал о его существовании. Ты уже любил его, когда мчался в Народный Дворец, думая, что нам обоим может угрожать опасность. Когда боялся отпускать меня в Эйдиндрил, к которому приближается война; когда днями и ночами пытался найти лазейку в пророчестве, предвещавшем его смерть. И ты все еще любишь его, пусть и не можешь, или не хочешь, понять это, — она говорила тихо, но уверенно, выражая все ее стремление переубедить его, заставить понять.

Их ребенок беспокойно толкался, теперь он не только почувствовал это, но и осознал, когда импульсы с кончиков его пальцев поднялись и достигли его сознания.

Кэлен на миг прикрыла глаза и пропустила вдох, стараясь не выдать, что ей стало не просто неприятно, но больно от этих действий. Буйность их малыша значила только одно: сейчас его мать не просто волновалась, но очень сильно волновалась.

«Просто гениальный вывод, Ричард», — едко подметил голос в его голове, напоминая, что благодаря нему это волнение стало постоянным ее спутником.

Пальцы его свободной руки нашли ее подбородок, и он наклонился к ней, мягко целуя ее. Он заставил себя думать только о ней и о том, как он хотел, чтобы она не пыталась разделить его мучения. Чтобы, наконец, подумала о себе.

Он провел рукой по ее щеке, зарылся в густые вьющиеся волосы, но Кэлен внезапно оборвала поцелуй, отстранившись от него и приложив свой указательный палец к его губам.

— Я знаю, что ты делаешь, — она упрямо взглянула в его глаза, — даже не пытайся отвлечь меня.

— Что? — с сомнением, даже удивленно промолвил он.