Правительница Д'Хары (СИ)

— О чем это ты? — невинно осведомилась она, мечтая скрыть красный оттенок своих щек. Даже если бы она отвернулась от Кары, ее смущение осталось бы очевидным, учитывая то, что вся фигура Кэлен прекрасно обозревалась в отражении зеркала.

Она уже вернулась к обязанностям Матери-Исповедницы, и именно они помогали ей отвлечься от того факта, что их с Ричардом свадьба — теперь вполне настоящая и даже основанная на взаимном желании связать себя узами брака — состоится послезавтра.

— Настоящая свадьба, помнишь? После нее обычно наступает брачная ночь, и в брачную ночь…

Главная швея Народного Дворца, до даже позволившая себе хихикнуть, вдруг округлила глаза, желая отдалиться от этого неудобного диалога. Каждый во Дворце знал, что морд-сит, если начинали что-то рассказывать, никогда не скупились на подробности.

— Добрые духи, ты ведь понимаешь, что я не об этом, — быстро прервала ее Кэлен еще до того, как морд-сит успела зайти слишком далеко. — Какое еще ночное платье? Я не помню, чтобы распоряжалась о пошиве.

— Верно, ты не распоряжалась, — подмигнула ей Кара, переглядываясь со смущенной женщиной. Та кивнула неожиданно уверенно. — Так решил лорд Рал после переписки с королевой Цириллой. Я не имею ни малейшего представления, что она могла написать ему, но одобряю его выбор. Так что, ты примеришь платье?

Мать-Исповедница, в отличие от Кары, прекрасно понимала, что ее сестра могла написать Ричарду. В ее послании точно мелькало слово «женственный», и, возможно, даже не раз. Цирилла, которая осведомлялась о состоянии Кэлен посредством писем, должна была понимать, в каком состоянии была ее младшая сестра. Ей не нужно было видеть ее неприкрытую худобу — не стройность, а именно худобу, которую не смогли вытеснить даже тренировки с Ричардом, — чтобы понимать, что Кэлен нуждалась в напоминании о своей красоте.

Цирилла хорошо разбиралась в ее эмоциях еще в их юношестве, когда Кэлен надевала свою маску при малейшей угрозе вторжения в мысли, и будущая королева Галеи уже тогда действовала в обход всех барьеров. Не удивительно, что сейчас она могла читать ее мысли, не обмолвившись с ней ни единым словом.

Кэлен с явным нежеланием напомнила себе, что ее сестра должна была приехать сегодня к полудню, но опоздала к обещанному сроку уже почти на девять часов. Она старалась подавить в себе приступ тревоги, связывая его с волнением перед предстоящей церемонией.

— Ты никогда не научишься принимать отказы, правда? — всплеснула руками Кэлен.

— Конечно, нет! Не тогда, когда я могу насолить лорду Ралу, испортив его сюрприз и дав тебе примерить платье раньше срока.

Кара заговорщицки переглянулась с другой женщиной, и та вдруг улыбнулась. Кажется, эта морд-сит наконец научилась договариваться с людьми, не используя свой эйджил.

В конце концов, Кэлен сдалась и кивнула. Ричард заверил ее, что сегодня вернется не раньше полуночи, когда она сообщила ему о примерке. Он явно дал понять, что не собирается вмешиваться в их «женские дела».

Швея внесла в гардеробную стопочку одежды, и Кэлен бросилось в глаза, что предметы в ней были выполнены в черном и золотом цветах. Мать-Исповедница хмыкнула, узрев в этом полное отсутствие случайности, и приняла от швеи стопку, сразу же ощущая необыкновенную мягкость материала. Вне сомнений, это тоже был шелк.

Кара кивнула швее, и, напоследок улыбнувшись, она попрощалась с обеими женщинами. Морд-сит выглядела настолько довольной, что Кэлен засомневалась, что она держала на руках всего лишь одежду.

 

Кэлен понадобилась помощь с завязками ее свадебного платья, и после того, как с ним было покончено, она хотела надеть ночное платье прямо поверх корсета, но морд-сит неожиданно начала протестовать.

— Кто спит в корсете? — едва не вскричала она.

— Тогда, будь добра, выйди, — ответила ей Кэлен без тени раздражения.

Конечно, стеснение было неведомо ей уже многие годы, и лишним тому подтверждением был ее поступок в те времена, когда она возглавляла командование армией Галеи. Для нее не составило труда повести колонну всадников в бой, будучи абсолютно обнаженной. Единственным подобием одежды на ней была известка. Однако сейчас, только-только начав оправляться от последствий своей болезни, она не чувствовала себя достаточно уверенной, чтобы обнажиться перед кем-либо. Она даже не желала объяснять это Каре, вполне сознавая, что после всего произошедшего она имела право на личное пространство и могла получить его без лишних разговоров.

Кара согласилась на удивление быстро, и Кэлен не увидела в этом никакого злого умысла — а зря.

Она накинула на себя песчаного цвета нижнее платье и обернулась к зеркалу. Платье едва прикрывало ее бедра, доходя лишь до их середины, и, накинув поверх черный халат, она осознала, что тот был лишь немногим длиннее. Платье подчеркивало каждый изгиб ее тела, открывая выступающую линию ключиц и частично обнажая тонкие плечи. Треугольный вырез спускался до самой середины ее груди, обрамленный тонкими золотыми кружевами, которые вовсе не смотрелись вычурно благодаря своему изяществу.