Правительница Д'Хары (СИ)

Женщина чувствовала, что ее развязка уже была близка, как и развязка Ричарда. Это ожидание было одной из самых мучительных, томных вещей, но вместе с этим и одной из самых блаженных. Исповедница приблизила свои губы к губам мужа, даже не целуя его, вместо этого разделяя каждый вдох, что сбегал с его приоткрытых губ. Она растворялась в нем, терялась в ритме их беспорядочных и хаотичных движений, уже забывая, где заканчивался один и начинался другой. Она выгнулась дугой, предчувствуя надвигавшийся шторм ее магии и позволяя всем барьерам внутри рушиться под натиском этой силы. Пальцы Ричарда отчаянно впились в ее спину, так, будто он надеялся этим удержать ее и продлить их единение. В этот момент он не знал, оставит ли отвратительные отметины на ее идеальной белой коже, но чувствовал, что уже не может ничего с собой поделать. Кэлен тоже не могла этого чувствовать, ведь барьеры внутри нее окончательно пали. Она выпустила свою магию, впуская беззвучный гром в комнату.

Ричард совершил еще несколько движений, прежде чем нашел свое освобождение и почувствовал магию Кэлен, охватившую все его существо. Это было нечто поразительное, непревзойденное по своей силе и даже более мощное, чем-то, что он почувствовал днем, когда она выпустила ее ради защиты. Магия курсировала по его венам, заполонила все его сознание. Ричард не чувствовал ничего кроме всепоглощающей любви к женщине, которую держал в своих руках. Но это чувство не было вызвано ее силой. Оно принадлежало ему, Ричарду, и полностью подчинялось ему, а не наоборот.

Он лег на постель, увлекая за собой и Кэлен, вес тела которой теперь полностью приходился на его собственное. Исповедница обхватила руками мужское лицо, в темноте вглядываясь в знакомые черты. Она была так сильно напугана, что в мгновение потеряла дыхание и замерла в его руках, не решаясь сказать ни единого слова.

— Кэлен, — кончики его пальцев коснулись ее щеки, — все в порядке. Я не исповедан.

Исповедница обхватила его шею руками, обнимая настолько крепко, насколько это вообще было возможно. Она почувствовала себя самой счастливой женщиной во всем мире, а вместе с тем и самой любимой.

— О духи, Ричард, — она улыбалась, чувствуя, что была готова заплакать от силы тех чувств, что она испытывала к мужчине, которого любила. Ее остановила лишь мысль о том, что в последнее время она пролила слишком много слез, — я не могу поверить.

— Ты уже поверила, — его рука скользнула к ее шее, проводя по свободной от Рада-Хана коже и понимая, что теперь он уже никогда не позволит ей прятать суть самой себя ради чьей-то безопасности. Тем более, ради его. — В меня.

Она улыбнулась, положив голову ему на грудь и ощутив мягкий поцелуй в макушку.

Уже позже ночью, когда Кэлен лежала, положив голову на плечо Ричарда и обхватив его талию своей рукой в защитном жесте, сквозь полуопущенные ресницы она смогла разглядеть рассеянные лучи рассветного солнца. И именно тогда в ее голову закралось предположение, ни грустное, ни светлое, ни хорошее, ни плохое, но однозначно важное.

После всего, произошедшего в этот день, жизнь, не только их двоих, но и тысяч других людей, никогда не будет прежней.

Комментарий к Глава XVII

Итак, данная глава является концом одной из двух частей фанфика, поэтому я решила завершить ее именно так. Все началось с неприязни, а закончилось любовью, так что закон жанра полностью соблюден ;)

Я специально выделила “воссоединение” РиК в отдельную главу, чтобы не выкладывать 13 страниц целиком. К тому же, те, кто не является поклонником NC-17, могут пропустить главу с этим рейтингом и в скором времени приступить к следующей.

Признаюсь, обе главы я писала с титаническими усилиями и скрипом в зубах, так что я буду очень благодарна любым вашим отзывам. И, главное, не стесняйтесь!

Конечно же, хочу поблагодарить тех, кто ранее поддерживал меня комментариями. Знайте, ребята, что вы - те самые, кто вдохновляет меня на написание новых глав этой истории!

 

========== Часть II. Глава I ==========

 

Включена ПБ

Воздух был сырым и холодным. Пленник, чей силуэт скрывала абсолютная ночная тьма, сидел, прислонившись спиной к влажной стене. Он свесил голову на бок в полудреме, из-под полуопущенных ресниц смотря на слабые лучи полной луны, что была видна в небольшом окошке на самом верху его камеры.

Он не знал, сколько уже здесь находился. Он не знал, чем было это «здесь», и кем был он сам.

Его первым воспоминанием был образ человека массивного, даже огромного, с угрожающими своей непроходимой тьмой глазами, телосложением и внешним видом тренированного быка. Он хотел бы понять, при каких условиях они встретились впервые, при каких условиях он попал в зависимость от воли этого человека и как он вообще попал сюда?

В его голове маячил белый свет, навещая сновидения каждый раз подобно надзирателям, что сторожили его за массивной дверью камеры. Он пытался вспомнить, что было до света, да и было ли что-то? Любая попытка выудить какое-либо воспоминание сопровождалась нестерпимой болью в голове и последующим ощущением засасывающей внутрь пустоты.