Правительницы России

И когда прошло много лет, и Наталья Борисовна, всё же ставшая Долгоруковой, перенесла вместе со своим мужем невероятные лишения и страдания — о них речь ниже, — она написала так: «Во всех злополучиях была я моему мужу товарищем и теперь скажу самую правду: никогда не раскаивалась я, что пошла за него. Он тому свидетель. Все, любя его, сносила, ещё и его, сколь могла, подкрепляла». После похорон Петра II и дом старого князя Алексея Григорьевича Долгорукова, и дома всех его родственников, а вместе с ними и дом Шереметевой оказались как будто поражёнными чумой — никто не заезжал и не заходил, и к себе никого из опальных вельмож и их родни отнюдь не звал. Князь Алексей Григорьевич со чады и домочадцы из Москвы уехал и поселился в пятнадцати вёрстах от города, в усадьбе Горенки, в большом каменном доме, с оранжереей, с церковью, в парке с прудами. Сюда же приехала и Наталья Борисовна. Молодых обвенчали в усадебной церкви, а короткая и тихая свадьба больше походила на поминки. Когда на третий день новобрачные собрались в Москву, чтобы нанести визиты другим Долгоруковым, вдруг появился сенатский секретарь с именным императорским указом, повелевавшим всему дому Долгоруковых отправляться в ссылку. И вместо Москвы поехали Долгоруковы, куда им велено было — за восемьсот вёрст, в одну из пензенских вотчин.

Стоял апрель, таяли снега, и дорога была нелегка.

В Коломне нагнал их офицер и отобрал и у старого князя, и у его сына, бывшего камергера «кавалерии», ордена Андрея Первозванного. По дороге к Пензе начались меж Долгоруковыми раздоры. Невестку они невзлюбили сразу же и отделили Ивана и Наталью от своего кошта и даже палатку на ночь ставили им где-нибудь обочь, не на самом удобном месте. Обоз их то и дело плутал, и ночевать чаще всего приходилось то в лесу, то в поле. Через три недели доехали они до села Селище, под Касиловым, которое тоже принадлежало их семье. Не успели Долгоруковы передохнуть, как в тот же день нагнали их солдаты и велели не мешкая менять путь и отправляться в Сибирь. Под строгим караулом, не объявляя пункта назначения, семью погрузили на струг и по Оке и Каме через месяц доставили в Соликамск, а потом погнали пешком через Уральские горы. Местность была совершенно пустынна, и спать приходилось под открытым небом. В Тюмени их снова погрузили на судно, на сей раз это была старая, дырявая расшива, и повезли по Иртышу на север. Через месяц плавания расшива причалила к острову между реками Сосьвой и Вогулкой, на котором в землянках и курных избах, маленьких, кособоких, грязных жили дотоле невиданные ими люди: они ездили на собаках, ели сырую рыбу и носили на голом теле одежду из невыделанных оленьих шкур. И изб таких были сотни, а людей поболе тысячи, да церковь, да острог.

Это был печально знаменитый Березов, где умер опальный светлейший князь и генералиссимус Меншиков и где теперь предстояло жить и им.

Долгоруковых заперли в острог, и от всего пережитого в пути и увиденного в Березове старый князь через неделю умер, и лишь только успели его схоронить, как следом за ним умерла и его жена. Наталья Борисовна, бывшая уже на сносях, тихо плакала, Иван пребывал в постоянной печали, а Екатерина — неистовствовала, срывая досаду и зло на мягкосердечной и безответной Наталье Борисовне.

Со временем положение ссыльных чуть улучшилось: их стали выпускать из острога, а воинский начальник, майор Петров и местный воевода Бобровский иной раз даже приглашали их к себе в гости. Когда же у Натальи родился сын Михаил, то Петров стал его крестным отцом. Всё было бы более или менее благополучно, если бы Иван Алексеевич не подружился с отставным моряком, пьяницей Овцыным, который стал волочиться за бывшей царской невестой, а князь Иван пустился в загул и во хмелю стал говорить своему новому другу невесть что. Он рассказывал об оргиях Елизаветы, о её связи со многими дворцовыми лакеями, конюхами и истопниками, утверждал, что и сам тоже был любовником цесаревны.

Слухи об этих пьяных сплетнях поползли по Березову и вскоре отозвались доносом в Петербург. На первых порах велено было всех Долгоруковых вновь запереть в острог и в город более не выпускать. А вслед за первым доносом пошёл второй, после чего Ивана Алексеевича отделили от семьи и посадили в землянку под замок.

В мае 1738 года в Березове появился капитан Ушаков — родственник начальника Тайной канцелярии, но под чужой фамилией и, разумеется, не в мундире. Он перезнакомился со всеми и особенно сошёлся с «порушенной невестой», которая и наговорила ему такого, что брата её из землянки в Березове отправили в Тобольск.