Правка (СИ)

  Котлы с водой были наполнены, но не закрывались и на обратном пути подпрыгивали на кочках и выбоинах. Вода выливалась, а Я бегал по кузову, придерживал их, а иногда и убегал, желая остаться сухим.

  На обратном пути белые домики были освещены лучами утреннего солнца, и кое-где из дымохода стал выходить дымок. Люди просыпались, приступали к дневному труду. Утро было свежее, прохладное, и я немного взбодрился. Во время завтрака капитан Самошкин подошел ко мне и в вежливой форме сказал, чтобы я, после завтрака зашел к нему. Я почувствовал недоброе, бросил свой завтрак, не до завтрака ему было уже, и побежал вслед за капитаном.

  - У меня крупные неприятности из-за вас, - сказал он и грустно улыбнулся.

  - Извините, ради Бога, - пробормотал я и снова побежал на кухню.

  Капитан действительно имел крупную неприятность отчасти из-за меня, но главным образом благодаря своему заму Слободану, так мечтавшему занять его должность, что места себе не находил.

  Вскоре командир батареи куда-то исчез. Никто не знал, куда. Но, спустя три дня, прислали нового командира капитана Маркевича. Солдаты обрадовались, что не Слободан занял место Самошкина.

  Маркевич тут же познакомился с вольнодумцем и не увидел в нем решительно ничего крамольного. Его, очевидно, предупредили, с кем он будет иметь дело, поскольку он сразу же проявил чрезвычайно высокую степень вежливости, общаясь со своим подчиненным.

  - Я вынужден вас огорчить, - сказал он как можно мягче. - Хотите закурить? Можете угоститься, я курю дорогие сигары, выкуриваю по одной - две в день.

  - Спасибо, не буду, - произнес я вставая.

  - Сидите, сидите, мы, можно сказать, беседуем на равных, дружески, - капитан выпускал клубы пахучего дыма, явно наслаждаясь своим особым искусством окутывать голову собеседника или повесить у него над головой дымный шар, а то и выпустить несколько колец в сторону собеседника. - Так вот, как бы это помягче выразить..., вам не следует оставаться в Минске после увольнения в запас.

  - Почему, товарищ капитан? Это ваше личное мнение или это указание свыше?

  - Свыше, свыше, Виктор...

  - Васильевич.

  - Свыше, Виктор Васильевич. Товарищи из дивизии пришли к выводу, что в Минске вам оставаться нет смысла. Вот вы, например, в своем дневнике пишете, что в центре города, в парке имени Максима Горького, двое нищих попрошайничают и делаете из этого далеко идущие выводы, что, дескать, в Минске больше солдат, чем гражданских и этих солдат надо кормить и одевать, в то время, как гражданские лица вынуждены попрошайничать.

  Далее вы пишете, что страна, содержащая такую огромную армию в мирное время, просто лукавит, когда утверждает, что борется за мир. Это глубоко ошибочное мнение, я вам скажу. Вас Слободан снова сегодня посылает на кухню, постарайтесь отдежурить добросовестно.

  - О, я уже штатный работник по кухне, опыт у меня колоссальный, не подведу, товарищ капитан. Вот только насморк где-то схватил.

  - Самое главное, в котлы не чихайте, а то бациллы могут распространиться на всю батарею.

  - Перекипят в котлах, товарищ капитан, не беспокойтесь.

   33

  На следующий день, после краткого отдыха, Витю вызвали к командиру батареи. В кабинете Маркевича сидел подполковник КГБ. Подполковник говорил долго и четко, Я слушал очень внимательно в положении стоя, руки по швам, но ничего не понял, поскольку у него была довольно высокая температура.

  - Знаете, я, кажется, весь горю, не будете ли вы так добры, разрешить мне присесть. К тому же я и слышу плохо, в голове что-то шумит, - сказал Я, едва стоя на ногах.

  - Садитесь, что с вами делать, - сказал подполковник. - Советский союз, советские вооруженные силы, КПСС...эс,эс,эс, сссссс...- слова сливались в единый гул, Я повалился на правый бок, а потом свалился на пол. Дальше он ничего не слышал, а когда, наконец, пришел в себя, то увидел перед собой человека в белом халате.

  - Что произошло, вы не скажете? - спросил он врача.

  - Я не знаю, что с вами произошло, это вас надо спросить, что произошло. Я знаю только то, что меня ждут с докладом на счет того, притворились ли вы или у вас по - настоящему случился обморок.

  - Обморок? со мной? не может быть, - воскликнул Я. - Мне надо узнать, почему мне не разрешают остаться в Минске.

  - Не делайте этого, я вам не советую, - сказал врач.

  - А мне теперь уже все равно, - сказал Я и последовал за врачом.

  Маркевич сидел в кресле раскуривал сигару, а подполковник потягивал тоненькую сигаретку "дымок".

  - Ну, как?

  - Обморок, - сказал врач.

  - Хорошо, идите.

  Я медленно двигался, держась за стенку, к кабинету Маркевича. Коленки у меня дрожали, холодный пот проступал по всему телу. Собрав последние силы, я открыл кабинет и, не спрашивая разрешения, сел на стул у самой двери.

  - Успокойтесь, - сказал Маркевич, - Перед вами советские офицеры, а не какие-нибудь там японцы или американцы. Вы даже можете задавать вопросы и тут же получите на них ответы. Ответы будут обстоятельные, исчерпывающие, удовлетворяющие.

  - Почему мне нельзя остаться в Минске? - едва слышно произнес я, немного покачиваясь от слабости, которая никак не хотела отступать.