Правка (СИ)

  - Доложите сложившуюся ситуацию! - приказал он дежурному Амосову.

  - А чего докладывать? Американские самолеты пролетели над всей территорией Белоруссии, покружились над нашим городом Минском, а сейчас находятся над территорией Прибалтики, - сказал Амосов со слезами на глазах.

  - Почему не открывали огонь?! Почему? почему−у?!

  - Одна зенитная батарея выпустила два снаряда. Но снаряды даже до хвоста не долетели, товарищ командующий, - сказал Амосов.

  - Передайте командующему Прибалтийским военным округом маршалу Иванкевичу сигнал тревоги по спец связи.

  - Слушаюсь, товарищ командующий.

  Пока майор Амосов крутил ручку аппарата, американские самолеты уже были над Балтийским морем, держа курс в направлении Атлантического океана.

  - Все, пока все свободны. Через три часа совещание в актовом зале, - сказал командующий, доставая записную книжку из ящика стола.

  - Что делать, надо докладывать в генеральный штаб либо министру обороны маршалу Булганину. Но еще только пять часов утра. Все спят. Министру звонить нельзя. Это еще не начало войны, - говорил он вслух самому себе, когда все ушли.

  У него, как у командующего, было несколько аппаратов прямой связи: аппарат с ЦК ВКП(б), аппарат с Советом министров СССР, аппарат с министерством обороны и аппарат с первым секретарем ЦК Белоруссии. Смирнов снял самую близкую ему, но самую страшную трубку, при помощи которой он часто соединялся с министерством Обороны СССР. Было шесть часов утра, когда он доложил, а уже в восемь утра ему позвонил министр обороны страны. Это был Булганин.

  - Почему пропустил два американских самолета, такой -сякой?

  - Мы все меры приняли, товарищ маршал, даже произвели два выстрела, но, к сожалению, безрезультатно.

  - Грош цена твоим выстрелам и тебе тоже, - сурово сказал министр. - Мне сейчас докладывать в ЦК, возможно, самому товарищу Маленкову. Какое решение он примет, я не знаю. Скорее всего, нам с тобой придется сухари сушить. Все. - И повесил трубку. Смирнов долго не выпускал трубку, сжимая ее в правой руке, будто она могла сказать еще что-то. Водитель занес генеральские брюки, отглаженные, вычищенные с широкими красными лампасами.

  - Положи на стол, - сказал он водителю, - и можешь быть свободен.

  - Глафира Константиновна просила...

  - Сейчас не до этого, уходи! - вытянул руку генерал и показал пальцем на дверь.

   3

  В девять часов из министерства обороны СССР ему сообщили, что в среду из Москвы приезжает инспекторская комиссия в составе сорока пяти человек, которую будет возглавлять известный маршал Георгий Жуков.

  - Ну, все, хана мне. Знаю я этого Жукова. Это настоящий ястреб, - произнес Смирнов и схватил брюки. В дверях снова показался майор Амосов.

  - Товарищ командующий, жена просит взять трубку.

  - Скажи: занят. И... не зови меня командующим, ибо я уже таким не являюсь. Позови Солодовникова и Лунева.

  - Слушаюсь, товарищ командующий! - отчеканил Амосов. Майор Амосов был очень спокойный, уравновешенный и умный офицер. Своим олимпийским спокойствием и уверенностью он прекрасно воздействовал на собеседника, как бы передавая ему частицу своего спокойствия и уверенности. Генерал Смирнов любил его и уже собирался повысить в должности майора, но все так неожиданно переменилось, все так перемешалось, если не сказать стало с ног на голову.

   Когда вошли два генерала, командующий уже был в полной форме, брюках и кителе, а также в фуражке.

  - Садитесь товарищи. Плохи наши дела. Через два дня, в среду нас снова проверяют. Около пятидесяти человек из Москвы к нам приезжают. Надо встретить в аэропорту, разместить, поставить на довольствие, подготовить подразделения для проверки, посмотреть еще раз планы военно-политической подготовки в наших частях. Главное внимание уделить проведению политзанятий и проведению политинформации, и, разумеется, изучению гениальных трудов Ленина и Сталина по вопросам военного искусства.

  - А кто возглавляет инспекторскую проверку? Жуков? - не без тревоги спросил Солодовников.

  - Маршал Жуков.

  - Ого! Это не маршал, это волк, - сказал генерал Лунев. - Я думаю, Юрий Петрович, что нам, не откладывая это дело в долгий ящик, надо немедленно приступить к собственному смотру готовности войск к отражению внезапного нападения противника. Начать эту работу сразу же, до прихода московских товарищей.

  - Я думаю: он прав, - поддержал Солодовников.

  - Если вы разрешите, Юрий Петрович, я этим немедленно займусь. В актовом зале полка связи, а он рассчитан на тысячу двести посадочных мест, я уже в 12-00 проведу совещание с руководящим составом от командира дивизии до командира батареи.

  - Действуйте, - сказал Смирнов.

  Генерал Лунев тут же вскочил и, приложив руку к головному убору, выскочил из кабинета командующего. Солодовников, теребя авторучку в руках и как бы изучая узорчатый графин с водой, сказал: