Правление Штормов

В ушах звенело, временами через этот звон пробивались звуки агонии гибнущего корабля. Глаза заливала то ли вода, то ли кровь, и все происходящее девушка осознавала вспышками, между которыми была темнота.

Она уцепилась за какой–то обломок, уже не обращая внимание ни на что вокруг, и все силы вложила в то, чтобы не разжать руки и не потерять сознание, но темнота накатывала все чаще, и в конце концов поглотила её.

Глава 8, часть 1

1452 г., первый год Правления Штормов, осень.

Алуарад.

Император в одиночестве бродил по храмовому парку. По крайней мере делал вид, что в одиночестве. В сторону своей бессменной стражи он старался не смотреть, а те, подчиняясь приказу, старались не показываться ему на глаза.

Несмотря на раннее утро, было сумеречно и пасмурно. Это отлично подходило под его настроение, словно хоть так можно было выразить то, что он никому рассказать не мог. Хотя в последнее время к нему все равно обращались как–то… с опаской.

— Господин. Прощу прощения, но…

Он не отреагировал, продолжая по своему обыкновению смотреть куда–то вдаль, словно не замечая происходящее вокруг.

Догоняющий его камердинер наконец собрался с духом:

— Заседание Совета. Оно уже началось, все ждут только вас.

— А что, я действительно нужен? — не удержался от издевки мужчина.

Лицо слуги стало еще более растерянным.

— Д-да… Вы всегда обычно… И лучше всех сможете… Прошу прощения, если вы хотите, разумеется я сообщу, чтобы заседание перенесли.

Император резко остановился.

— Нет. Я сейчас буду, — он задумчиво улыбнулся, но от вида этой улыбки камердинер слегка присел и предпочел пятиться до тех пор, пока не скрылся из виду.

— Лучше всех, да?.. — протянул Император в пустоту.

* * *

Имперский Совет таковым по сути не являлся, будучи не столько законодательным, сколько исполнительным отростком власти. Но стоящим всего на ступень ниже Пятерых, и заседания его проходили в одном из красивейших залов Главного Храма. По его ослепительно белым стенам и потолку вились искусные барельефы, изображающие памятные события из истории Империи. Хитроумно развешенные светильники и окна были расположены так, что при естественном или искусственном свете самыми яркими пятнами выделялись центральный трон и вырезанный из мрамора стол в центре зала. На столе была выгравирована рельефная карта всего известного мира. Но в данный момент всей этой немыслимой красоты помещение смахивало на конюшню: настолько были вытянуты лица членов Совета.

Они стояли вокруг разложенных на миниатюрных каменных горах большого стола листков бумаги, и молча читали изложенные на них указы. Явно дольше, чем для того требовалось бы даже малограмотному человеку.

Время от времени то один, то другой член Совета поднимал голову и набирал воздуха в легкие, но натыкался на полный вежливого внимания взгляд сидящего на троне Императора, резко сдувался и вновь утыкался в листки.

Веками так сложилось, что в обязанности Высшего входило раз в десять дней давать указания по всем вопросам, которые Совет счел необходимым ему представить. Выступал он не столько в роли подбрасываемой монетки, сколько как гарант того, что монетка ляжет нужной стороной. в мирное и спокойное время характер проблем менялся от серьезных к мелким, но традиция была важнее.

В тщательным образом запротоколированной повестке дня и реакции на нее значилось:

— Распустить треть армии в ответ на предложение укрепить имеющиеся войска новым набором добровольцев.

— Вполовину снизить налоги, взымаемые с мастеров и торговцев.

— Решение отменить в этом году Праздник Начала Зимы, следующее за длинным списком вопросов по его организации.

— Запрет на уже начавшуюся реставрацию западной башни Главного Храма. С переводом всех мастеровых на любые другие работы.

— Спор между двумя провинциями за небольшую плодородную долину решить присвоением этой долине статуса самостоятельного района, с последующим закладыванием центрального города области. От земель обратившихся за правосудием глав провинций отделить по части этих самых провинций в пользу долины.

И, красивым финальным штрихом:

— Разрешить уважаемому, но, к сожалению, страдающему от возрастных изменений ума и здоровья почетному члену крупной торговой коллегии выкопать в Храмовом парковом комплексе пруд и зарыбить его, с последующей постройкой на берегу бани. Разумеется, исключительно для знатных членов общества.

Распустив так и не выдавивший ни слова возражения Совет, Император снял шлем и потянулся всем телом. Он понимал, что издавая эти абсурдные указы, ведет себя глупо, недостойно и по–мальчишески, но впервые за долгое время почувствовал, как с его плеч свалилась огромная тяжесть. И дышалось снова легко.

* * *

Несколько дней спустя он наблюдал за тренировкой Гвардии. С широкого балкона площадка во внутреннем дворе Черного Храма просматривалась особенно хорошо.