Правление Штормов

Император усилием воли сбросил с себя оцепенение и, больше не пытаясь уместить в голове то, как за столь короткое время, меньшее, чем нужно, чтобы пересечь улицу, спокойная таверна превратилась в бойню, склонился над погибшим гвардейцем. Он вроде бы помнил его, но… Император только сейчас со стыдом осознал, что даже не пытался их различать. Относясь к тому, что только что без колебаний отдал за него жизнь, как к одной из собак на псарне.

Оставшиеся семеро деловито обыскивали зал, не пропуская ни единой щели. Убедившись в его полной безопасности, ближайший гвардеец подошел к поднявшемуся с колен Императору.

— Мой господин.

— Мне жаль, что… так вышло… — начал подбирать слова поддержки Император. И замолчал, наткнувшись на ответный взгляд. В нем не было ни сожаления, ни боли, только непонимание. И искреннее, жгучее желание угадать, в чем дело, уловить эмоцию, подстроиться под нее как… как собака.

— Ваш соратник, — ровным тоном произнес Император. — Он мертв.

В выдохе гвардейца едва уловимо, но все же читалось облегчение. Он прошелся взглядом по телу погибшего и честно попытался скрыть безразличие за почтительностью.

— Он выполнил свой долг, господин. Нет выше…

Гвардеец мог с легкостью увернуться и зайти ему за спину за время замаха, но все же остался на месте. Лишь слегка покачнулся, когда кулак Императора врезался ему в лицо. И, чуть погодя, опустился на одно колено.

Император закрыл глаза и сделал нетвердый шаг назад.

«Нет. Это неправильно. Так нельзя.»

Когда он пришел в себя, гвардеец все так же смотрел на него снизу вверх, преданно ловя взгляд, и, если бы мог, изо всех сил вилял бы хвостом. «Мы справились? Я угодил тебе?» — было написано на его лице. Двое других, остановились в нескольких шагах и смотрели ровно с тем же выражением. Ни осуждения, ничего больше, лишь преклонение. Дай им команду — и без тени сомнения вцепятся даже друг в друга.

Император резко выдохнул и, не говоря ни слова, направился к выходу. На воздух.

* * *

Прислужники в плотных черных одеждах и масках, закрывающих лица, деловито грузили на повозку тела. Погибшего гвардейца увезли первым, отдельно. И с куда большим почтением.

Витрий стоял напротив входа в таверну, рядом с Императором, и наблюдал за работой своих людей. Непонятно было, привела его новость о потасовке, в которой ухитрились убить одного из созданных им бойцов, или же то самое загадочное чутье, ведущее любого из Пятерых, но на грязной темной улице он стоял с непринужденностью вышедшего на ежедневную прогулку по знакомым местам. И удивительно гармонично в нее вписывался.

Император поймал себя на том, что постоянно сжимает и разжимает кулаки, и заставил себя расслабиться. По крайней мере внешне.

Темный глянул в его сторону, задержав взгляд на лице. Вспомнив о ране, Император потер подбородок, стирая засохшую кровь. Когда и как все успело зажить, он не помнил, кажется, почти сразу.

— Это удобно, — заметил Витрий.

— Что?.. — не понял Император. Ожидавший вопроса о том, как он вообще дал себя ранить.

— Скорость исцеления. У остальных она куда меньше. От смертельных ранений боги нас всех хранят, но мелкие…

Император раздраженно мотнул головой:

— Мне больше интересно, как, во имя… как вообще личная гвардия способна на то, что они делают? Люди так не могут!

Витрий чуть раздвинул края губ:

— Да. Люди не могут.

Император понял, что продолжения не будет, но оставлять тему не собирался.

— И как они находят меня? Они чувствуют, где я нахожусь? Всегда знают, куда идти?

Темный понял, что отмолчаться не удастся.

— Ммм… Да, поскольку в обязанности личной гвардии входит всегда быть рядом, и суметь защитить, они проходят процедуру… изменения. Мы, Пятеро, всегда знаем, что делать по воле богов. И частица этой силы, вложенная в бойцов, позволяет им… делать то, что они делают. И чувствовать, где сейчас Высший. Не очень хорошо, если честно, над этим еще можно поработать. Но когда они спрашивают дорогу, им почему–то всегда готовы помочь, — Витрий снова улыбнулся и, видя, что Император все еще чем–то недоволен, добавил: — Теми, кто они есть, их делает Черный Храм, однако подчиняются они только и исключительно Высшему. И всегда готовы выполнить любой его приказ.

— Любой?.. — насмешливо переспросил Император. Жестом подозвал одного из гвардейцев встать напротив себя. Даже не оборачиваясь — он знал, что они как всегда где–то за его спиной. С каким–то мрачным удовлетворением отметил, что подошел тот самый, со намечающимся синяком на лице.

— Достань меч.

И, дождавшись мгновенного исполнения приказа, Император сделал шаг вперед и развел руки:

— Ударь меня.

Гвардеец растерянно моргнул, и переступил с ноги на ногу, не поднимая оружие.

— Меня плохо слышно? Я сказал, ударь меня.

На лице бойца выступил пот. Кончик меча заметно дрожал, но с места не двигался.