Правление Штормов

Трое гвардейцев посмотрели на него, но тут же снова, словно их манило что–то, уставились обратно.

…это было даже не идеей, а импульсом, вспышкой в сознании. Венс поднял голову, быстро пробежался взглядом по системе рычагов и канатов. И, подхватив выпавший из мертвой руки стражника топорик, имперец в два прыжка оказался на крыше невысокой опечатанной постройки, из которой тянулась вверх сложная переплетеная вязь.

И рубанул. А затем еще и еще.

На очередном лопнувшем канате что–то вверху сместилось, и глухой скрежет пошел по нарастающей, расходясь в разные стороны. Часть скалы, подвешенная наподобие карниза, отделилась и тараном устремилась вглубь горы, круша и ломая опоры.

Гвардейцы теперь смотрели только на него, но не двигались с места, словно понимая, что смысла уже нет.

Венс выпрямился во весь рост и, чувствуя за спиной нарастающий гул и грохот, закрыл глаза и улыбнулся.

* * *

За стенами города Наярра шаг за шагом шла на север, даже не пытаясь стереть бегущие по щекам слезы.

Глава 12

1457 г., пятый год Правления Штормов, лето.

Орфрад.

В полдень солнце чуть выглянуло из–за облаков, но так и осталось висеть размытым, смазанным пятном: смог от пожаров не успел развеяться и медленно растекался по округе. Хотя уже ничего и нигде не горело — нечему было. Только кое–где курились из–под камней струйки дыма.

Дома на окраине западных районов уцелели, но большая часть города превратилась в мертвое поле валунов с возвышающимся посреди него холмом.

Камни у его подножия вдруг пришли в движение. Они начали подниматься, словно что–то в глубине росло, расталкивая их изнутри. Вокруг начали спиралями закручиваться полосы синего света. И наконец, словно достигнув пика, валуны разлетелись в стороны, раскрывшись как цветок, и оставляя на месте взрыва воронку. В центре которой лежал человек.

Он медленно открыл глаза и сел. Осмотрел себя. Ни царапины, ни ушиба, а те, что были, уже затянулись. Как всегда.

И, легко поднявшись с земли, Император начал карабкаться по камням, направляясь в сторону севера, к перевалу.

* * *

Серый, тусклый рассвет застал их на полпути к убежищу. Люди брели, взбивая ногами тонкий наст снега, укрывшего траву — ночью на перевал пришли тучи. Выше же в горах сугробы и вовсе никогда не таяли.

Кто–то повернул назад, искать своих, возможно выживших. Но большинство хотело добраться до дальних выходов из шахт — ашрийцы могли и уцелеть, хотя бы часть их. У кого еще оставались силы, негромко обсуждали, что предпринять дальше и куда податься.

Наярру ничего из этого не волновало. Она медленно шла в толпе, смотря себе под ноги. Единственное, что её объединяло с этими людьми, это чувство потери. Словно изнутри шло знание, что возвращаться и искать ей уже некого. Остался лишь путь вперед.

Она все еще слышала этот звук, тихий напев Круга, но все оттягивала уход от беженцев. Потому что это означало окончательно закрыть для себя этот этап и принять случившееся.

Но к полудню, когда дорога окончательно свернула восточнее, она незаметно отделилась и, переждав за высокими камнями, пока все пройдут мимо, пошла в другую сторону. Круг звал её с севера. Если сосредоточиться на этом звуке, то даже шлось быстрее, не так сильно болели ушибы и ожоги. Мелькнула мысль подлечить их привычным способом, но на боль хотя бы можно было отвлечься. Она не давала слишком много думать.

Путь забирал все выше, и проталины становились все мельче, и начали встречаться реже. Наярра пересекла по камням неглубокий, но чистый ручей и вспомнила, что давно хотела пить. Заодно наполнила баклажку и умылась. Вода была ледяной, и это немного освежило голову. Да и запах гари стал потише.

К ночи она поняла, что нужно все–таки передохнуть, иначе она не сможет сделать и шагу дальше. Развести костер, привлекая внимание, лесная не рискнула. Но ночь в горах обещала быть суровой даже по меркам ирртов, и девушка достала из сумки плотно свернутое одеяло и перчатки на меху.

«Возьми побольше теплых вещей. Чем выше в горы, тем будет холоднее.»

Он был прав. Пригодились.

Наярра завернулась в одеяло, положила под голову сумку, свернулась клубком, и через мгновение уже спала. Ей ничего не снилось, но всю ночь она провела, крепко обнимая перчатки.

Когда утром лесная открыла глаза, с неба на её лицо медленно опускались снежинки. Ветра почти не было, но когда она продолжила путь, снегопад усилился, постепенно засыпая последние островки цветов и травы, и укрывая все вокруг пологом безмолвия.

Как будто во всем мире больше не было ничего — только снег, и она одна.

Наярра настолько погрузилась в эти ощущения, что белую горную кошку заметила, едва не ткнувшись ей в бок.

Зверь тоже не ожидал встретить чужака. Он резко развернулся и зарычал. И тут же бросился на ирртку. Лесная увернулась и отпрыгнула, выхватывая кинжал. Снег под ногами был неглубоким, но сильно мешал двигаться.