Правнучка стрелы

Уже вечером, у себя дома, в личном кабинете, в шикарной пижаме (не стрёмного китайского производства), Листрилов с большим кайфом попивал кофеёк и терпеливо ожидал, когда его юная жёнушка Ирида вернётся домой на личном «кучерявом» авто после посещения специальных массажистов, визажистов и невесть кого.

Свинорылый (очень справный на лицо и другие части тела) Листрилов праздновал победу над неофициальной наукой и прочим быдлом, которое, никак не могло забыть о существовании феноменального придурка Зуранова. Он не столько ненавидел самого Зуранова, сколько хотел доказать всем «идиотам», что он – Листрилов. А это кое-что значит.

Ему было немного скучновато находиться одному в пятикомнатной квартире. Горничная уже ушла, сделав свои дела по дому. И он решил включить просто телевизор. Глянуть, что там такое… яркое и несуразное, но приятное глазу демонстрируют. Так и сделал… Но скучновато бывает. Дети его выросли. Устроились. Старую жену Нону он отправил на заслуженный отдых, добыв ей по дешёвке двухкомнатную квартиру. «Пусть себе живёт… старушка».

Выйдя из раздумий, он упёрся рогом в телеэкран, потому что там показывали что-то «голое и смешное». Но сосредоточиться на пошлом показе и… заказе ему помешал невообразимый грохот и яркое свечение в кабинете. Перед ним появился мужчина в большом светящемся оранжевом плаще, с синей повязкой на голове… Это был посланник Великого Дагу Бо, странствующий в Мирах, Лики-Ти.

– Что за дела? – Возмутился Листрилов, не успевший испугаться и понять, что происходит. – Что тебе тут надо?

– В предыдущей жизни ты, сидящий передо мной в образе человека, был дворовым псом! – Неоднозначно сказал Лики-Ти.– Станешь ли ты в следующей, хотя бы, мухой? Да ведь и это надо заслужить!

– Ты мне тут брось маскарады устраивать? Как попал сюда, мужик? Отвечай! Или, вот сейчас, доберусь до пистолета в сейфе – и пристрелю тебя!.. Впрочем, понимаю. Переутомился. Работы было много. Пошёл прочь! Мерещатся тут всякие! Кыш!

Лики-Ти поднял вверх правую руку, и полицейского генерал-майора, как бы, парализовало. Он не в силах был даже пошевелиться. Но соображать стал лучше, понимая, что за его воспитание взялись, вероятно, высшие силы. О том, что такое иногда случается, он где-то и когда-то читал… в какой-то газетёнке. Пусть белибердовой и гнусной, но существующий с благословления… «государства».

– Запомни, Великий избранный самим Дагу Бо, которого скоро все будут называть Идущим по следу, выдержит все земные испытания, данные ему Свыше. Ты не ослышался, я говорю тебе о человеке, кого вы здесь называете Зурановым!

Еле ворочая языком, Пётр Иванович, начал слабо возражать, пытаться спорить с Лики-Ти, доказывая, что в полудурке и неудачнике Зуранове нет ничего великого. Даже сомнительно, что он перелетает из одного времени в другое. А если это даже и так, то ничего, так сказать, умелый частный сыщик сверхъестественного делать не способен.

– Если бы он, хотя бы, как Ури Геллер, умел взглядом гнуть ложки и вилки,– возразил Листрилов, – тогда бы – другое дело. Я тогда бы сказал: «Ты, Алексей, молоток!». А тут, ты пойми меня, он ни в чём – ни уха – ни рыла. Хреноплёт, какой-то! А я, может быть, стану скоро Почётным жителем нашего города. Есть такое мнение.

– Карающего и справедливого Лики-Ти не радует грязная болтовня подлого земного существа, но смысл, сказанных им слов, он понимает! – Посланник перешёл на привычный русский язык двадцать первого века. – Запомни, что тратить человеческую жизнь на то, чтобы гнуть энергией души железные предметы, летать, подобно птице; ходить по воде и просачиваться сквозь стены, не разумно и грешно. Это не большие чудеса! А ты жестоко заплатишь за свою подлость, за судьбы тех, у кого отнял последнее, кого обидел.

– Грозить только не надо! Тем более, я понял, что сплю. А если ты и марсианин какой-нибудь марсианин, то заруби себе на носу: у меня добрые связи и в Думе и Министерстве, мне даже сам президент жал руку…

– Если до завтрашнего утра, ты не сообщишь своим приятелям-шакалам, что Зуранова опасно обижать, потому что его действиями руководит Сам Великий Дагу Бо, то каждого из них постигнет жестокая кара. И даже смертью своей, кровью и слезами они не смоют своих грехов. Ты же, данный людям, как злое испытание их судеб, будешь наказан. Никто и никогда ещё не мог вмешиваться в дела Всевышнего, Стоящему Над Всеми и Живущему Во Всём и Всегда!

Сказав это, Лики-Ти, в буквальном смысле слова, растворился в воздухе. Генерал-майор открыл глаза. Понятно, он задремал на несколько минут в кресле, и ему померещилась всякая чертовщина. Но, тем не менее, на душе у него было не спокойно. А если здесь не сон? Впрочем, конечно же, сон. Что тут может быть другое?