Правнук брандмейстера Серафима

Жалобный голос Даши вырвал его из оцепенения. Он сразу пришел в себя, и мир вокруг потускнел, будто наступили сумерки. В первый миг ему показалось, что он ослеп, но потом стало понятно, что зрение вернулось к привычной единице.

– Как, говоришь, называется это место? – спросил он охрипшим голосом, когда река осталась далеко позади и они углубились в лабиринт узких улочек.

– Маникарника, – ответила пришедшая в себя Даша.

– Как? – переспросил он, словно боясь упустить нечто важное.

– Маникарникагхат, – повторила она, сверяясь с путеводителем и радуясь, что завладела его вниманием. – Представляешь, это именно то место, где был создан мир и где он однажды будет разрушен. Не хотелось бы оказаться там в этот момент!

Она ожидала новых вопросов, но Танюшкин умолк, погрузившись в собственные мысли. Даша тоже надолго замолчала, семеня рядом с ним. Ее что-то беспокоило, но она не решалась заговорить.

– Слушай, Славка, у тебя там было такое лицо! – сказала она, когда молчание совсем уже затянулось.

– Какое? – спросил он, притворяясь удивленным.

– Будто тебя реально торкнуло! Я тебя зову, зову, а ты уставился на огонь и ничего не слышишь! Жуть!

– Ну так я пожарный! Следил за обстановкой, – неловко отшутился Танюшкин.

Оба снова замолчали, и только у самой гостиницы Даша решилась заговорить. И этот разговор не прибавил ему настроения.

– Если Марианна передумает, придется тебе съехать от Кирилла, – она подняла голову и неожиданно робко заглянула ему в глаза.

– Передумает? – не понял Танюшкин.

– Ну помнишь, она сказала: «А там посмотрим!». Кирилл вокруг нее только что не пляшет. То воду принесет, то бананы почистит. Так что готовься скоро освобождать помещение.

Танюшкину не понравилась легкость, с какой Даша обсуждала дела Марианны. Но это было еще не все. Следующие слова повергли его в настоящий ступор.

– И знаешь, Слав, где останется единственное свободное место в гостинице?

Девушка на короткий миг подняла на него непривычно серьезные глаза. Пальцы неловко теребили край накинутого на плечи платка. Они как раз остановились возле ее номера.

– Где? – послушно откликнулся он, не особо вдумываясь в то, о чем она спрашивает.

– Здесь, – выпалила Даша и, пока он приходил в себя, быстро исчезла за дверью.

Кирилл появился, когда стемнело, и с ходу предложил семьсот безвозмездных долларов в обмен на согласие немедленно покинуть гостиницу. Танюшкин молча покачал головой, он даже не рассердился. Красавчик хмыкнул и ушел, а Слава, дивясь собственной наглости, с комфортом расположился на левой половине кровати.

Новых попыток выяснить отношения Кирилл не предпринимал. И похоже, дело было не в том, что брюнет оказался трусом. Напуганным он точно не выглядел. Скорее, как чистый прагматик взвесил свои шансы победить в новом столкновении с соседом и решил, что сломанный нос того не стоит. Ночью спали каждый на своем краю: Слава – слева, брюнет – справа.

Второй раз о деньгах Кирилл заговорил утром перед йогой. Предложенная им сумма в две тысячи долларов произвела на Танюшкина должное впечатление. Ставки растут! Несколько Славиных зарплат.

Танюшкин даже на секунду задумался, пытаясь представить, что можно сделать с этими деньгами, но поймал на себе испытующий взгляд брюнета и опомнился. Упрямо помотал головой. Нет! Шальные деньги ничего хорошего не принесут.

Кирилл заметно скис и ушел, беззвучно шевеля губами. Наверное, подсчитывал будущие убытки.

Глава 6 Проклятый день!

Утро началось недобро. Подходя к приюту, где поселилась семья старого Викрама, Антар еще издали услышал ругань и пронзительные женские крики. Судя по голосам, ссорились дочь старика, робкая молчаливая Сати, и его невестка, вдова сына, скромная улыбчивая Кумари.

«Проклятый день!» – подумал Антар.

Он замешкался у порога, неприятно пораженный их ссорой, но затем толкнул дверь и вошел. Женщины, увидев его, тут же умолкли и уставились в пол. Поклонились, складывая ладони в намасте. Обе выглядели растерянными и смотрели друг на друга сконфуженно, словно сами не понимали, из-за чего вышла ссора.

Он поздоровался жестом и, согнувшись в три погибели, чтобы не задеть головой низкую притолоку, прошел в крохотную комнатушку с белыми, грубо оштукатуренными стенами. В углу на земляном полу, на грязном канареечно-желтом матрасе, лежал старый Викрам, седенький, высохший, ростом с десятилетнего ребенка.

– Здравствуй, Викрам-баба! Если боги услышат наши молитвы, это случится сегодня! – произнес Антар свое обычное приветствие.

Тот, ко всему безучастный, его не услышал. Антар примерился и с помощью Сати подхватил старика на закорки. Плечи у него когда-то были широкие, но сейчас Антар походил на обтянутый кожей скелет. Однако у него еще хватало сил поднять легкого как сухая щепка Викрама.

Все было как обычно, и все же Антар не мог избавиться от неприятного давящего чувства, что что-то идет не так. Он вышел из дома и медленно двинулся к реке, переходя на другую сторону улицы, в тень домов, подальше от палящего солнца. Пристыженные женщины семенили вслед за ним.