Право быть собой. Как к себе относиться, чтобы тебя ценили

Еще каких-нибудь сто лет назад женщина до ужаса боялась показаться… умной. Даже женское участие в мужской беседе на тему науки, общества или политики могло нанести вред не только репутации милой дамы, но и бросить тень на весь ее род – ведь не смогли девчонку воспитать! Умные юные девушки аккуратно помалкивали в стороне, а уж если кавалер интересовался их мнением, то они обязаны были отвечать, что их «умишко не в состоянии обработать такую информацию». Подобающий ответ становился великолепным комплиментом, тонко щекочущим мужское достоинство, и обязывал настоящего джентльмена скоропалительно вербовать красотку в жены. По сути, два лгуна – девушка-жеманница и мужчина, верящий в свое непреложное верховенство над противоположным полом, – составляли отличную партию. Она заливалась пунцовой краской от одной лишь мысли об исполнении супружеского долга и стоически терпела бесконечные ночные «мужнины пытки». Зато он женился после первого невинного поцелуя в щеку, так нелепо и необдуманно совершенного в вечерней темноте, дабы не посрамить чести своего рода и ее женского достоинства. Жизнь была похожа на вереницу правил и стереотипов, но все-таки однажды нашлись смельчаки, которые воспрепятствовали привычному ходу обязательных событий.

А почему так происходит? Люди, в особенности русские, с детства воспитываются в определенных границах и рамках дозволенного. Причем границ этих множество: первый круг из «нельзя» очерчивают родители, второй – соседи и знакомые, следующий – учителя и так далее. Даже сейчас можно выглянуть на улицу и понять, что маленькому ребенку, который только-только начинает жить и познавать, уже ничего «нельзя»: нельзя лезть в лужу, а то ноги промокнут, нельзя играть чужой лопаткой – это нехорошо и некрасиво, а в рот пихать даже собственные игрушки нельзя – там бактерии и всякая инфекция. Потом нельзя есть, даже очень редко, чипсы – они вредные; нельзя носить оранжевый – это ужасный, просто отвратительный цвет, который тебе не идет, а мама лучше тебя это знает. Именно у нас бабайка живет под кроватью, серенький волчок приходит во сне, а домовой ворует наши разбросанные вещи. Попросту говоря, мы живем в мире демонов, которые потом преследуют нас на протяжении всей оставшейся жизни, да, правда, в другом обличье.

То есть получается, что любое «нельзя» – это всего лишь «нельзя» на какой-то определенный момент времени. Эпоха пройдет, ключевые фигуры изменятся – правила также станут совершенно иными. Поэтому относиться к любому «нельзя» стоит с осторожностью: далеко не каждому запрету вы обязаны следовать и далеко не каждый чужой совет имеет весомое значение для любого человека на этой земле.

Наши современные родители еще живут с отголосками прошлого воспитания: соски мы кипятим, игрушки с пола не даем, на асфальте сидеть не разрешаем. В то время как европейцы или американцы создали иное движение, именуемое «родители, которые не запариваются». Ну, захотел ребенок посидеть на полу торгового зала – пусть сидит: во-первых, он таким образом по-своему изучает мир, а во-вторых, это именно ваша вина, что вы купили ребенку очень дорогие белые шорты, в которых можно стоять, не двигаясь, и демонстрировать миру, какая у меня мама молодец, нарядила так нарядила. Правда, стоит отдать должное – в последнее время я все чаще встречаю и у нас в России ультрасовременных мам, которые руководствуются практичными соображениями, не боятся путешествовать с маленькими детьми, а в случае необходимости легко притащат малыша на рабочее место. Мы ведь самостоятельно себе рамки дозволенности устанавливаем, а потом усердно держим себя в тисках – нам никто, кроме нас самих, не запретит эти границы дозволенности взять и, наконец, расширить.

Несексуальность как комплекс

Но современное поведение современному поведению – рознь. Например, сейчас мы гордимся тем, что наше общество до безобразия толерантное. В нашем мире геи женятся и заводят детей, отец Кендалл Дженнер легко меняет пол после рождения четырех детей, а некоторые натуралы выбирают путь чайлдфри и протестуют против официального брака. Сейчас мы отвоевываем право на голую грудь и торчащие соски, а потом с удовольствием сажаем молодых неопытных мальчиков за «изнасилование» милой семнадцатилетней дамы в состоянии «я не против». Или, чтобы примерами никого не обидеть, цепляем американскую оранжевую форму на тридцатилетнюю сексуальную и молодую женщину, которая сделала краше жизнь двух семнадцатилетних здоровяков в полном расцвете сил, подарив им свою любовь и ранний сексуальный опыт. Хотя назвать секс ранним в семнадцать мужских лет, если честно, язык даже не поворачивается.