Право голодных (СИ)

Хозяйка кафе была огромной и недоброй, она хмуро смотрела на Дженни, постоянно требовала от неё каких-то абсолютно бессмысленных, по мнению Тэхёна, действий, а с гостями была приторно мила. Среди гостей, кроме Тэхёна, в основном были рабочие с ближайшей стройки и пару офисных сотрудников, начальство которых, видимо, не знало о том, что такое выходные.

– Когда проголодаешься, скажи мне, и я принесу тебе что-нибудь съедобное, – прошептала Дженни, в очередной раз подойдя к нему, чтобы принести бутылку колы и орешки, а ещё спросить: чего он ждёт.

Он оставался ради неё.

Ради её удивлённых глаз и вопроса, который она задала, как только вышла из служебного помещения:

– Ты что тут делаешь? – Она переоделась в майку цвета цыплят из детских книжек, нацепила на голову дурацкую кепку. Это её не портило, Дженни, со своей красной помадой, не вписывалась в это место, и всё же была ужасно мила.

– Я должен тебе телефон, – уверенно заявил он. Знал, что она не предложит дать ей денег. И эта отмазка – себе-то можно признаться, что это всего лишь отмазка, – стала его спасением.

– В другой раз купишь, я тут до самого вечера, – она была искренне изумлена его поступком.

– Ничего, я подожду, – Тэхён не понимал, что с ним происходит.

А она, будто ловкая циркачка, меняла свои улыбки. Пластиковые, очаровательные, но абсолютно пустые – для посетителей. Напряжённые и скованные – для хозяйки.

Удивлённые, восторженные и волнующие – для него.

Она бегала по залу, словно заведённая, и он не мог оторвать от неё глаз.

Тэхён с детства любил всё красивое. Когда был ещё совсем маленьким, доставал украшения из маминой шкатулки, и разглядывал цепочки, серьги и кольца. Братья над ним смеялись, отец называл его увлечения пидорскими. А Тэхён любовался тем, как преломляется свет в драгоценных камнях, замирал посреди улицы, когда небо приобретало нежно-розовый цвет на закате, и облака становились похожи на крашеную сладкую вату, разглядывал лица людей – порой хмурые, порой сияющие, но всегда

выражающие внутреннюю и необъятную красоту.

Дженни Ким была красива.

Когда они впервые встретились, он не заметил в ней ничего особенного. Девчонка, попавшая в переделку с каким-то мудаком. Он привык помогать слабым, и поэтому, не задумываясь, оттащил от неё какого-то вдрызг пьяного здоровяка, заметив, как смущённо она прикрывает разрыв на бедре, проводил в свою комнату, дал свои вещи.

А она на мгновение стала похожа на неземное существо, когда неожиданно разделась, и стояла, глядя на него, словно маленький и испуганный зверёк. Кожа её, обласканная светом лампы, становилась разноцветной, выступали ключицы и мелко дрожали пальцы.

Тэхён любил красивые вещи, поэтому подошёл к ней, избавил от остатков одежды. И ему показалось, что каждая молекула её тела последовала за его. Показалось, что он совершит нечто ужасное, если откажется от этой девушки – отчаянной и прекрасной, словно богиня Античности, сброшенная с Олимпа.

Она смотрела в его глаза, и он не мог разглядеть в них ничего – такой плотный клубок из чувств метался в них, то ли от испуга, то ли от возбуждения.

Тэхён знал, что не почувствует с ней освобождения. Знал, что она не лучший вариант для того, чтобы провести эту ночь. Слишком глубокая, слишком нервная, слишком горестная. И всё же он поцеловал ей. Чтобы самому себе доказать, что ничего не изменилось.

Он не понимал, почему она – такая красивая, такая гордая, захотела с ним остаться. Но он не был против. С ней было интересно и волнующе. И он предвкушал, как она будет его умолять.

– Послушай, мне правда ужасно неловко, что ты тут сидишь, – Дженни подошла к нему в десятый, кажется, раз.

Тэхён не мог не улыбаться, тому, как искренне она была обеспокоена его присутствием.

– Зато мне всё нравится, – он не лгал. Было приятно наблюдать за ней, за её

взаимодействиями с миром. За тем, как она вежливо, но твёрдо отвергает ухаживания пожилых и хамоватых мужчин. За тем, как присаживается, чтобы старики лучше слышали, что она им предлагает. За тем, как закрывает глаза и делает три глубоких вдоха, когда хозяйка в очередной раз прикрикивает на неё из-за очередного промаха.

– Мне не нравится, что ты теряешь из-за меня своё время, – она молитвенно сложила руки на груди, – пожалуйста, не заставляй меня мучиться совестью, езжай домой.

Подлая и злая часть Тэхёна захотела спросить, не мучает ли её совесть, когда она пользуется его деньгами. Но было не время и не место выяснять этот вопрос. А ещё, ему не хотелось его задавать. Просто не хотелось, чтобы она обменяла вот эту свою улыбку – смущённую и всё ещё удивлённую, на страх в глазах и заискивающие интонации.

Он не хотел, чтобы сегодня она была несчастной.

– Ладно, но я приеду к закрытию, и мы купим тебе телефон, – сказал, уже поднимаясь из-за стола, отдвигая с края бутылку с колой, чтобы она, когда будет убирать, случайно её не смахнула.

– Вряд ли что-то будет работать в девять вечера, – растерянно улыбнулась она.

– Я что-нибудь придумаю, – пообещал Тэхён.