Право имею

— Ага. Две. Ева их как мать героиня дотащила до города. Леонид к ним не совался больше. Спрятал как тебя, не запирал только. Вроде ничего, всё путём у них было.

— Ник? — спросил Глеб одновременно с прямым взглядом в глаза. Власову снова стало не по себе.

— Глеб, ты ж знаешь. Ты его почти застал даже. Он застрелился.

— Леонид показывал видео, — кивнул Глеб. Даже Ерковский замолчал. Все поняли, о каком видео он говорил.

— Слушай. Я человек практичный. Не очень в это всё верю. Тут могли поступить как с Леонидом — Никита помер, а видео сняли, чтобы было больше приманок, на которые вас ловить можно.

— Но он нигде больше не появлялся? Не было странных убийств? Его, я так понимаю, сложно не заметить теперь. Без головы.

Власов молча пожал плечами, и Глеб не стал больше расспрашивать, вернулся к экрану планшета. И Власов всё-таки не выдержал, спросил, хотя и повторял себе до этого, что его это не касается:

— Что теперь? Чертей больше нет?

Больше всего Власов опасался, что Глеб, получив в полное пользование ресурсы, первым делом убьёт всех, кто мог знать о том, что он один из Чертей. В том числе действующую команду. Раз Ник мёртв, то в команде теперь были Ева, Тимур и Глеб.

— Посмотрим, — безразлично бросил Глеб. — Я только вышел. Посмотрим, что я со всем этим смогу сделать. Мне нужен адрес, где сейчас остальные Черти. И оружие.

«Он точно их грохнет, — думал Власов, доставая из кобуры пистолет и передавая Глебу. На всякий случай у Власова был ещё один, и с предохранителя он был снят. — Пристрелит, как только доберётся до них», — продолжал думать Власов, диктуя Глебу адрес и рассказывая, как лучше всего доехать. У него не было причин убивать Глеба сейчас, он был малопредсказуем, но всё ещё свой. Да и вёл себя адекватно. Он с этими людьми столько времени в одном доме прожил, они ему как семья. Конечно, он первым делом хочет поехать к ним. А оружие… так он прирос к нему уже. Ему без оружия сложно.

— Леонид уже давно оставил тут машину для тебя. Правда, отечественную, — закончил Власов. — В гараже. Она одна там, узнаешь. Ключи либо у тебя, либо там где-то лежат. Через пару дней тебя начнут искать юристы Леонида. К тому моменту сядь, пожалуйста, на жопе ровно в том месте, о котором вы договаривались, и изобрази удивление.

— То есть, что Леонид живой — ты совсем не веришь? — усмехнулся Глеб. Власов ответил тоже улыбкой, но в следующую секунду она стала горькой, он произнёс:

— Я надеюсь, что он мёртв, иначе через пару дней тебя, да и всех нас, будут искать не только юристы. И тогда ты уже свалить не сможешь.

Глеб не возражал. Власов до последнего не верил, когда, так ничего и не сделав, Глеб ушёл на парковку искать оставленный для него транспорт.

* * *

Черти жили в информационном вакууме при практически начатой на них охоте. С одной стороны было понятно — Леонид не связывался с ними, чтобы не навести врагов на их след или самому не попасть под удар, если Чертей раскрыли. Но жить в таком информационном пузыре было нервно.

Они уславливались, что продукты и всё необходимое будут заказывать на дом, но Еву с ума сводило сидение в четырёх стенах. И это был даже не дом — квартира. Трёхкомнатная, но всё-таки квартира, в которой находились она, Тимур и Кристина в ожидании чего-то.

Кристина после смерти Ника впала в отчаяние. И сначала Ева подумала, что при ней не умирал никто из Чертей или она так переживает каждую смерть, но даже Тимур выглядел удивлённым такой реакцией. Ева и тогда старалась не думать об этом.

Ей было тревожно, а в таком состоянии она не могла грустить, тосковать или сочувствовать. Были мимолётные мысли, но они тут же менялись на осознание того, что и их скоро могут убить. И это было всё равно, что жалеть человека, которому отрезали конечность, когда и тебе самой скоро на ту же операцию. Ева рассматривала случившееся с Ником как предсказание и их скорой гибели. Было странно, что Черти заканчивались на ней, просуществовав столько времени, но, в конце концов, на ком-то они должны были кончиться. Ева не старалась никого поддерживать. Она не отказывала в компании оставшимся Чертям, но и не навязывалась. Спасённые ею вели себя иначе — Кристина захандрила и замкнулась, Тимур наоборот старался больше разговаривать с ней. О музыке, кино, даже о книгах, о которых Ева даже не слышала, а он с удовольствием рассказывал. Тимур не читал боевиков, он предпочитал молодёжные книги про школу, первую любовь и прочие довольно обыденные и сентиментальные вещи — и Ева чувствовала, что ему этого не хватало.

А Ева ждала чего-то. То ли смерти, то ли спасения. Она снова ощущала себя беспомощной, слабой. И в магазин она выходила только чтобы развеяться. В тот день и вовсе отправилась за двумя пакетами молока, хотя в холодильнике их уже было пять. Просто прогулялась без спешки до дальнего магазина, где, казалось, молоко было самым вкусным. Так же без спешки вернулась домой, рассматривая непривычные людные детские и спортивные площадки. Просто людей, у которых впереди были ещё годы жизни и которые не смотрели на неё так обречённо.