Право имею

— Пытали? — с Ерковского слетела вся весёлость.

— Нет. Пылинки с него сдували, а резали только под наркозом. Но Леонид к нему все три месяца бегал. А кроме Леонида он никого больше и не видел.

— Есть с чего рехнуться… А меня зачем позвал? Потому что мы с ним ладили?

— Я думаю, что Глеб со всеми ладил, — попытался смягчить обстановку Власов. Они шли по серым бетонным коридорам, в которых исправно горел свет, но как на стройке, а не в больнице — светильники в железных корпусах.

Комната находилась в самом центре этого сооружения. Кто знает, как тут станет после ремонта, но пока тут было как в клетке: одинокий бетонный прямоугольник. Коридор заканчивался тупиком и технологичной дверью с тремя уровнями защиты, словно тут несколько миллиардов лежало. Леонид пропал. Если бы пропал или был убит Власов, а с ним ещё три человека — Глеб бы умер, замурованный в этой коробке.

— Ты как хочешь, а я сразу отсюда домой, хватаю кота и сваливаю. В любую страну, только подальше, — мечтательно произнёс Власов, по памяти набирая на пульте ключ.

— Всё понять не могу, чего ты так ссышь? Он и раньше был свободен. Что, за три месяца, думаешь, крышей поехал?

— Он не был свободен. Он у Леонида на коротком поводке был. А психом был как раз Леонид. Но при этом идеалисты — самые предсказуемые психи. Что сделает Глеб — я не знаю. Может даже сам Леонида пристрелит, если он живой ещё.

Дверь открылась плавно, отодвинувшись в сторону. Внутри показалось уютно — приглушённый свет, голограмма рыб на потолке и стенах. Глеб сидел в углу кровати, забравшись на неё с ногами, и внимательно смотрел на дверь. Взгляд при этом был такой возмущённый, словно они к нему в квартиру ломились. Увидев Власова, он вроде успокоился, пожаловался только:

— Вода закончилась, — голос прозвучал хрипло. Власову совсем не хотелось заходить в комнату, словно там была чужая территория и за посягательство на неё могли убить. Он достал минералку из рюкзака, протянул её, но она оставалась за дверью. Выглядело так, словно он Глеба выманивал, как дикого зверька. Власов запоздало подумал, что, наверное, Глеб пристёгнут — но нет, тот спокойно спустился с кровати и подошёл. На лице ещё оставались фиолетовые следы от подтёков — но после операции. Во всяком случае в последние месяцы его не били. Как-то даже буднично Глеб взял воду и начал пить. Ерковский в этот момент окончательно уверился в своей ошибке, что перед ним прежний Глеб. Обнаглел и хлопнул его по спине так, что Глеб облился. Вода маленьким цунами попала на лицо, футболку. Глеб стоял и смотрел перед собой, не пытаясь вытереться.

— Ты теперь богач! Богач! Че, Чертей теперь лесом? Всё, закончилось? Леонида Аркадьевича-то, наверное, уже…

Власов заметил движение. Он-то скорее всего успел бы увернуться, а вот Ерковский максимум что успел — удивиться, когда ему прилетел быстрый удар в переносицу. После этого он больше не разговаривал — только гнусаво матерился, пытаясь остановить кровь. Глеб теперь не обращал на него внимания. Для того Власов и взял этого вышедшего в тираж почти что старика — щитом. Глебу, запертому на три месяца, наверняка нужно было на ком-то сорвать зло. И Власову не хотелось ходить по струнке, чтобы быть этим «кем-то», а Ерковский помнил Глеба ещё школьником, и всегда плохо перестраивался по новую реальность.

Впрочем, в продолжение драки он благоразумно не лез.

— Что с Леонидом? — спросил Глеб, вытерев лицо сгибом локтя и продолжив пить. Власов передал ему планшет: фото, записи камер наблюдения, план дома и оставленные следы, имена тех, кого убили и каким образом.

— Пропал, — отрезал Власов. — Может, конечно, жив ещё. Но вряд ли… они ведь его забрали о вас поговорить.

— Себе он в череп взрывчатки не вживлял, — констатировал Глеб как-то раздосадовано.

— Но он нашёл бы способ. Глеб, если честно, то он скорее мёртв, чем жив. Они его тащили, он не сам шёл. В кабинете осталась кровь. Анализа ещё нет, но, скорее всего, его.

— Зачем им труп? Если они уже знают, кто это… — Глеб будто сам с собой говорил. И мысленно что-то сам же себе ответил, кивнул, рассматривая видео с камер на входе. На экране были трое в чёрном и масках Чертей. Они даже не были похожи: женщина длинноволосая, явно не очень понимающая в драках. Один и вовсе с сединой в волосах. Глеб и в масках их узнавал — эти люди их и раньше преследовали.

— А где Ева и остальные? — Глеб словно только сейчас вспомнил.

— В безопасном месте. Там записано, — с радостью отчитался Власов.

— Нашего дома больше нет, — прочитал Глеб. — Иначе как бы они вычислили Леонида…

— Ваши бежали оттуда, успев только собак из клеток выгнать. Кошку эту прихватили зачем-то… в общем, в чём были, в том и сбежали все. Благо начало мая было. А дом спалили. Они же первыми начали, остальное доделали те, кто вскоре явился. Леонид что-то там им передал, после этого и сбежали. Своим ходом добирались — с кошкой, с девкой ещё этой вашей… проблемной.

— Их там две, — напомнил Глеб, хотя наверняка понимал, что речь о Кристине.