Право имею

Виктор посмотрел на экраны, потом на девушку, которая не выглядела обрадованной этой идеей — словно лимон разгрызла. Потом ещё внимательнее на гостя, вкратчиво спросил:

— А он Чертям зачем? Следы за собой убрать или на поводок его взять?

— А есть разница?

— Конечно есть. От этого зависит, возьмусь я или нет.

— Он наш друг, — признал Глеб. — И в том, что с ним стало, косвенно тоже виноваты мы. К тому же, мне кажется, приручить это проще, чем убить.

— А по мне так проще вообще не трогать… Но я с тебя потом доказательства спрошу. А если нет — жди видео, что ваш главный фанат разочарован, а Черти на самом деле психопаты с пушками и надо их арестовать.

— Да от тебя аудитория уйдёт, — Глеб улыбнулся. Ева подумала, как же он подставляется — было заметно, что они общались как старые приятели. А, возможно, Глеб не питал иллюзий, что ему удалось обмануть.

— Одна уйдёт, другая придёт. Хейтеров у вас тоже хватает. Хоть на госканал иди вас поливать.

* * *

Новость о наследнике оказалась почти проходной — ею заинтересовались только местные журналисты. Но всё же новостью — Глеб думал, что пройдёт тихо. Он после всего, что за жизнь успел испытать, испытывал мандраж даже от такого внимания. Постоянно неосознанно тёр лицо, словно проверяя, не упала ли маска. Не Чёрта, а новое лицо. Со стороны он и правда выглядел как ошарашенный человек, на которого вдруг свалилось богатство.

Глеб никогда не думал, сколько на самом деле денег у Леонида. Предполагал, что много, раз тот мог содержать Чертей. Ведь дело было не только в оружии и экипировки, бытовой жизни. Расходы так же были и на людей, что их обучали, на их молчание. Смерть каждого из Чертей и появление нового так же вставало в круглую сумму. Тут были и бумаги, и покупка бесхозного тела до его погребения, и все мероприятия, чтобы выдать это за ещё живого человека. Глеб поймал себя на том, что не представляет, как сможет тратить такую сумму на этот цирк. А потом — на мысли, что такое, возможно, больше и не понадобится.

Ту инсценировку люди всё же приняли за новое дело Чертей, Леонида заочно считали тем, против кого он полжизни воевал. Какая ирония. И Глеб со стороны смотрел на эту радость, которая бурлила в интернете, и понимал — ему всё равно. Его пока не тянуло возвращаться. Казалось, на новое лицо и маска Чёрта ответит ошибкой.

В доме Леонида даже ремонта не делали. Оставили всё как было — с сожжённой лестницей и следами от пуль. Глебу это не понравилось, но было не до ремонта.

Его спрашивали, верит ли он в возвращение отца. Что он чувствует, когда его отец так поступил — вроде и бросил его на всю сознательную жизнь, а вроде и всегда о нём помнил? Глеб для этих людей казался человеком из сказки, который однажды проснулся богатым.

Журналистов было сравнительно немного. Гораздо больше — людей, с которыми у Леонида были дела. С ними Глеб старался говорить по-деловому и заученно оправдывался, что пока не разобрался во всём. Его то пытались втянуть во что-то, то приходили со счетами, которые должен был или якобы должен был оплатить Леонид. Благо, его юрист и секретарь остались и не сбежали после исчезновения начальника. Возможно, они под шумок прибавили себе зарплату, но Глеб готов был их простить. На него навалилось всё и совсем не было пространства, чтобы развернуться и закончить с делами прежней жизни. Он не успевал читать новости, не успевал следить даже за своими делами, хотя готовить его начали заранее. Слишком многое нужно было сделать сразу, чтобы закрепиться на этом месте.

И именно в дни такой запары секретарь пригласила к нему, по её словам, популярного политика. И прибавила, что ему было назначено, а Глеба предупреждали. Но она врала, пользуясь его растерянностью. Потому что даже при всём творящемся бардаке Глеб бы запомнил, что с ним хочет увидеться Бесов.

Бесов появился в дверях его кабинета, осмотрелся, оценивая вкус, но не выказал ни жестом, ни словом, какой сделал вывод. Он держал одну руку в кармане брюк, и Глеб не мог не продолжать следить за ней. У Глеба на коленях лежал пистолет, но он пока понятия не имел, как незаметно потом утилизировать политика. Но только если тот атакует первым. Он помнил Бесова по захвату заложников — такое не забывается. Он знал, что у Бесова есть способность, заставляющая людей подчиняться, но понятия не имел, как её нейтрализовать. Не знал даже, не зацепило ли его уже.

— Смотрю, после отца пока ничего убирать не стал… вот ведь скажи — ошибка молодости оказалась единственной опорой. Повезло, да? Как, говоришь, тебя зовут?

— Глеб, — представился тот, не поднимаясь из-за стола. К нему часто припирались подобные посетители, которые что-то хотели урвать от бизнеса, от Глеба, от наследства. Его настороженность не должна была показаться чем-то странным. — Глеб Леонидович.

Глава 18