Право имею

Когда они выходили из комнаты для совещаний, напротив, в коридоре, стоял Никита, опершись на стальную подставку капельницы. Из больницы его вернули недавно, и обитатели дома пока ещё ходили на цыпочках мимо него, так же на время освободили от дежурства.

— Кого убивать будете? — спросил Никита. По нему непонятно было, шутит он или всерьёз интересуется.

— Никого, — ответил Глеб.

— Как никого? Что, перевелись твари? Я новости смотрел. В Туле девятиклассника до смерти на стройке забили. Только в понедельник случилось.

— Не волнуйся, Никита, их уже посадили, ты до них не доберёшься, — Леонид говорил нехотя. Было ощущение, что на время восстановления после ранения Никита стал для него досадной помехой, нелюбимым сотрудником от которого и толку ноль, а разговаривать всё равно надо.

— Ну так и что? Перевелись гниды?

— Никита, прекрати. Это важнее, — возразил Леонид и к выходу поспешил чуть быстрее, чем обычно. Глеб выглядел немного растерянным, и это беспокойство передалось и Еве.

— Такого раньше не было? — спросила она.

— Бывало. Да, бывало… но цель слишком старая для нового чёрта. Да и мы пока все живы…

— О да, друг. Я знаю, ты бы с радостью закопал меня с остальными на заднем дворе, — напоследок добавил Никита и медленно, будто старик, поплёлся по коридору. По лестнице он обычно забирался минут пятнадцать. Собственно, его никто и не просил спускаться. Еду бы ему приносили, не выходи он на кухню. Но Никита вёл себя так, будто он не ранен. Либо будто его рана не помешает ему оспорить место главного психа в этом доме.

Ева внимательно прислушивалась и, дождавшись хлопка входной двери, развернулась к Глебу. Он как раз собирался куда-то идти, но Ева остановила, поставив руку на стену напротив него.

— Ты сдал меня.

— Начинается… Это может нам помочь, — развёл руками Глеб. У Ника прямо глаза загорелись, он передумал уходить:

— Да! Именно! Он и меня постоянно сдаёт!

— Когда ты части трупов домой таскаешь?! — повысив голос, спросила Ева, и Никита поднял руки, сдаваясь.

— Это полезная информация, — снова попытался Глеб. Ева резко повернулась к нему:

— И ты в неё веришь?! Веришь в то, что я сказала?

— Да.

— А я соврала! Не было никакой Вики! Просто я видела, что ты из-за этого с ума сходишь, и решила… подшутить! Понял? Развести тебя решила на какие-то эмоции! В доверие втереться! А ты поверил!..

— Слушай, — Глеб говорил по-прежнему спокойно. — Я не верю, что ты вообще была в состоянии заметить, что кого-то что-то тут гнетёт, или так внимательно за нами всеми наблюдала. По мне, так сначала замкнулась в себе, и если бы я не сказал, что меня это грызло, если бы Вика тебе не сказала…

— Да не было никакой Вики! — выкрикнула Ева так, что с заднего двора стали вторить ей собаки. Глеб вздохнул, развёл руками:

— Как скажешь. Сейчас нам это не нужно, а тебе даст время привыкнуть к этой мысли. Я пойду, успокою собак.

Ева совершенно забыла, что рядом ещё находился Никита. Стояла, уставившись в пол и пытаясь себя успокоить. Казалось, что её вот-вот разорвёт от эмоций. И больше всего раздражало даже не то, что Глеб её сдал (было бы куда хуже, если бы все просто посмеялись), а то, с каким спокойствием он к этому предательству отнёсся. Разве они не команда? Разве не обязаны прикрывать друг другу спину?

— Я вот, хоть убей, тоже в тебе ничего не вижу, — наконец подал голос Никита. — С Викой всё было понятно, её вперёд гнал страх. Страх, что её убьют, если она откажется. Потом страх, что её убьют в процессе. Страх, что убьют кого-то из нас. Ей не нравилось то, что мы делаем. Она неделями могла из комнаты не выходить и на босса реагировала так, будто он её ногами бьёт в каждый приезд. Но послушно брала пушку и шла убивать. Послушно тренировалась. Дай угадаю — когда ты её видела, она наконец-то была спокойна?

— Я даже не удивлена, что ты в это веришь, ты же псих, — процедила Ева. Ник криво улыбнулся:

— Эй, если я пока что инвалид, это не значит, что не смогу огреть тебя капельницей. Но меня радует, что, после всего, ты не стала относиться ко мне как к спасителю. И огорчает, что ты сейчас пойдёшь перед Глебом извиняться.

— Больно надо, — фыркнула Ева и направилась к выходу из коридора, и через гостиную наискосок к двери на задний двор.

* * *

Собак завёл Леонид, он же сказал каким-то волонтёрам, что здесь можно устроить передержку. Леонид и сам иногда гладил и кормил собак, разговаривал с ними и хвалил. И тогда, глядя на это со стороны, Ева ощущала себя лишь такой же собакой в его питомнике.

Глеб сидел в вольере с дворнягой, самой брехливой из всех, трепал её за ушами и успокаивал шёпотом. Ева задержалась у сетчатого забора, вцепилась пальцами в проволоку.

— Зачем нам вообще собаки? — спросила она, осматриваясь. — Нам мало что ли дел?

— Чтобы не оскотинились, — не оборачиваясь, ответил Глеб. И в то же время нельзя было сказать, что он злится. Но Глеб был прав — она ни о ком из них не задумывалась. Они были просто призраками в её новом мире. Такими же, как люди в чёрной воде за стеклом…

— Слушай… блин, ну ты тоже виноват. Ты мог хотя бы меня спросить?

— Ты бы не согласилась.