Право имею

Бесов вышел из кабинета в испарине, с ослабленным галстуком, из-за письменного стола осторожно поднималась девушка-секретарь, с пола вставал один из охранников. В руках Бесова был пистолет, и Глеб не спешил опускать свой автомат, даже когда политик заговорил:

— Спасибо, что отвлекли его. Он один остался. Думал, что сможет отстреляться…

— Почему же он не вышел, прикрывшись вами? — спросил Глеб. Бесов пожал плечами и убрал пистолет за пояс:

— Я не знаю. Правда не знаю, но, похоже, это спасло нам жизнь… Нет, это вы нас спасли. Как вы вообще это… это всё?.. Как вы?..

— Служили раньше, — соврал Глеб, не спешивший расставаться с автоматом. Снова послышались тяжёлые шаги, этот звук наполнил всё здание, но на сей раз это не могло быть подкрепление террористов.

* * *

Сообщением, которое прислал Леонид, оказался план отхода. Глеб и Ева делали вид, что они в процессе оказались сильно ранены, хотя серьёзнее синяков, царапин, да осколка штукатурки у Глеба, который, впрочем, нужно было доставать, ранений не оказалось. Но их погрузили в одну карету «скорой». Бесов сам шёл до самой машины, всё настаивал, что тоже поедет, что обязан проследить, но санитар охладил его несколько фамильярно:

— У нас что, карета чумная что ли или труповозка вас штабелями складывать? И так двое.

— Давайте я на своей машине отвезу. Они же нас спасли всех.

— А зашивать их тоже сам будешь? В машине? Нет уж, давай, отойди и не мешай работать.

Ева в окно видела, как смотрел на отъезжавшую машину политик. Совсем не как на спасителей, скорее с обидой, и что-то ей подсказывало, что не на медбрата эта обида.

— Что ты видела? — спросил Глеб, занявший каталку, потому что из него как раз доставали осколок. Во всяком случае старались, но на ходу это было сложно. Возможно, поговорить Глеб решил именно чтобы отвлечься от этой боли.

— Зелёное. В глазах.

— Значит, не показалось, — выдохнул Глеб и закрыл глаза, сдаваясь на милость санитару.

* * *

— Значит, близко вы так и не подобрались… туман в глазах… ясно, — кивнул Леонид. Он смотрел в жестяной забор так, словно мог видеть сквозь него. Был тот отвратительный период осени, когда листья уже опали, трава уже засохла и частично перегнила, по утрам морозило, а снег всё не выпадал. Глеб и Ева стояли за его спиной, на крыльце дома. Собаки с заднего двора лаяли, но лениво, скорее для порядка. — Я рад, что с вами всё в порядке.

— Ты знал, что здание захватят? — спросил Глеб спокойно, словно о приезде дальнего родственника. Леонид обернулся и посмотрел укоризненно, даже губы по-детски изогнул:

— Глеб, ты что? Я вас туда безоружными отправил. Двоих. Если бы я знал, что на здание будет совершено нападение, я бы туда отправил Никиту. Как думаешь?

— Думаю, что ты не собирался нас убивать. Но ты очень удачно нашёл нам пропуск именно в то время, когда на здание нацелились.

— Просто совпадение. Ясно? — всерьёз обиделся Леонид. И выглядел он обеспокоенным, Ева до этого тоже думала, что он их подставил, а теперь не находила причин. Конечно, они выбрались, но ведь могло быть и по-другому. А Леонид вложил в них столько денег и сил, что вряд ли стал бы так изощрённо убивать.

— Так в чём проблема с Бесовым? Что он сотворил там? — Глеб сделал вид, что поверил, но так сделал, что и Леонид должен был понять, сколько ему теперь стараться, чтобы снова заслужить доверие своих же чертей.

— Я думаю, что он тоже не так прост. Человек, собравший людей и захвативший здание — тот, от кого меньше всего это ждали. В политику его не пускали, но он старался, и старался действовать мирно. А тут вооружённый захват, убийство журналистов… Да, со стороны выглядит так, словно он сорвался, потому что его не хотели… Но, я думаю, он был человеком умным, чтобы понимать, что, став террористом, он тем более ничего не добьётся.

— Разве они не умирать туда шли? — спросила Ева, сложив руки на груди, чтобы согреть ладони. Они с Глебом только накинули куртки, вышли в домашней обуви, теперь она замерзала.

— Умирать — да. Позорить свои взгляды и дело — вряд ли. Это вам не школьники, которые идут расстреливать всех подряд. И вот вам совпадение — после этого инцидента правительство прислушалось к Бесову. Теперь он разглагольствует, что нельзя допустить повторения, что надо монополизировать оружие государством. Не выдавать ни охотничье, ни пневматику… и за ужесточение контроля над оборотом оружия. Это мне точно выйдет боком.

— Так ты думаешь, он может контролировать людей? — внезапно спросил Глеб, и Ева замерла между двумя состояниями, не зная, что лучше — высмеять его или поверить. Но Леонид спокойно кивнул:

— Да. Но, кажется, только одного человека… есть ещё какие-то ограничения… Но и вы засветились. Если вас снова туда посылать, то только перешив до неузнаваемости. А мне теперь цены на боеприпасы задерут так, что… надо уже экономить на своём небольшом хобби. Ну и вас жаль снова кромсать. Ева, как локоть?

Локоть не болел, да и не был ранен в последнее время. Ева интуитивно коснулась груди, которая срасталась долго и болезненно, и на которой всё же оставались швы. Глеб переспросил:

— Локоть?