Право крови

Незнакомая комната, чужая, просторная и светлая. Большой овальный зал с противоположной от входа полностью стеклянной стеной, завешанной газовым белым тюлем. По левую и правую стороны еще две двери из выбеленного дерева с серебряными витыми ручками. И около каждой двери с двух сторон возвышаются хрустальные скульптуры мужчины и женщины, соприкасающиеся расправленными за плечами крыльями. И все эти крылья были усыпаны мелкими кристалликами, отражающими днем солнечный свет, а вечером испускающие теплое сияние. Еще одним источником света были кристаллы побольше, которые скульптуры держали в руках, как бутоны цветов. Шесть статуй, символизирующие шесть стихий. А сверху свисала огромная хрустальная люстра. Два полукруглых диванчика, разместившихся от входа до боковых дверей, походили скорее на обитые плюшем скамьи, чем на собственно диваны. На тонких ажурных ножках, небольшие и элегантные. А напротив, около окна два стеклянных столика с большими серебряными вазами, в которых сияли всеми возможными красками охапки тюльпанов. Любимые цветы Амилесты, и Ардар знал об этом. Даже в такой малости проявляя свои чувства, которые вынужден был так долго скрывать ото всех. Год за годом терпя краткие свидания и украденные ночи. А последний год, чтобы не попасться, они вообще практически не были вместе. Только одна ночь, когда Ардар просто уже не смог сдерживаться после бала.

– Как красиво, – вздохнула девушка.

– Я только один раз был здесь, – вздохнул за ее спиной муж, прижимая ее к себе покрепче, – Ломас провел, и я понял, что если у нас все получится, то я приведу тебя сюда. Эти покои отец готовил для матери. Он не хотел, чтобы она спала в той же постели, где были другие. Он сделал тут ремонт и устроил все по вкусу мамы. Даже смежную комнату для фаворитки переделал, ведь его истинная должна спать только в его постели. Пойдем, посмотрим.

Покои императора Лес понравились. Дверь по левую сторону вела в небольшую приемную для «гостей». Камин, диваны, массивный стол, набор для игры в звездный бой, бар. Все в красно-коричневой гамме. Здесь вполне мог разместиться весь ближний круг императора, чтобы пообщаться. А дверь по другую сторону вела собственно в покои императора. Столовая, потом личная гостиная, спальня, огромная ванная, два гардероба и небольшая комната, сделанная явно под определенного человека.

– Ломас говорил, что мама была не очень сильным магом, ну кроме ментала, – криво улыбнулся он, – но очень любила рукоделие, – шепнул Ардар, и Лес молча сжала его руку. Да, Ашардиаз действительно пытался сделать все для любимой. В светло-розовой комнате, с легкими золотистыми шторами, огромными картинами вдоль стен было все для творчества – мольберт с холстами и красками, подставка под пяльца и корзинка с нитками, столик со спицами, гончарный круг, несколько деревянных чурбанов и даже столик с неопознанным содержимым. Самой Амилесте все это было чуждо, но в то же время руки так и тянулись что-нибудь сделать. – Мама умела наделять магией простые вещи. Ее картины и гобелены раскупались моментально, а статуэтки из дерева казались живыми. Это Ломас смог сохранить здесь все нетронутым.

– Люблю тебя, – развернувшись в его руках, прошептала Лес. Это единственное, что она могла ему сейчас сказать. Пообещать, что с ними и их детьми все будет по-другому. Правильно, без боли и предательства.

– Пойдем в спальню, – улыбнулся Ардар, и Лес согласно прикрыла веки.

Там, с окнами на запад, где вдали мелькали вершины снежных гор, в комнате, обитой бледно-голубым почти светящимся шелком, с теплым темно-коричневым полом и такой же мебелью, где на огромной кровати раскинулось темно-синее, с золотым узором покрывало, где в отделанном золотистым мрамором камине пылал огонь, отражаясь от настенных кристаллов, и тонко пахло цветущим в кадках эмириальским жасмином, двое наконец-то вздохнули с облегчением. Пятнадцать лет боли, когда они несли груз воспоминаний в одиночку, те немногие дни счастья, когда они поняли, что боги смилостивились к ним, и почти десять лет упорного и трудного продвижения к цели. Месть, возможно, кто-то скажет, что она не делает счастливым, что все это пустое и надо жить дальше… Вот только те, кто так говорит, не могут понять, что значит закрывать глаза и видеть самые страшные моменты своей жизни, при этом знать, что те, кто виновен в них, жив и счастлив. И ты понимаешь, что просто не в состоянии жить. Что это тебя разрушает изнутри… И только теперь, когда они высказали все в лицо своему главному врагу, отомстили за боль и потери, за поруганные судьбы и уничтоженные жизни, они смогли вздохнуть. Просто смотреть в глаза друг друга и чувствовать, как боль и постоянная тоска начинают отпускать, как мир и покой заполняет их души.