Право крови

– Мастер Брюер? – рыкнул с лестницы уже другой голос. – Немедленно выдать мне пленника!

Шериф Йорка был немолод. Этот седовласый педант за годы службы явно понавидался и пыточных, и допросов с пристрастием, так что вид крови на кулаке и носу Монтегю его нисколько не смутил, как и манера обращения Дерри, который, сняв с узника вериги, бесцеремонно протащил его по плитам пола и соломе. От глаз шерифа не укрылась и кровавая буква.

– Хорошая работка, – скупо одобрил он. – Вы мозги ему не вышибли?

– Да вроде нет, – ответил Дерри, довольный таким хладнокровием.

С нежданной ловкостью старикан вдруг подскочил к обвисшему на руках Брюера узнику и влепил ему кулаком под ребро. Монтегю застонал, мотая упавшей головой.

– Подлец, осмелился восстать против короля, – прошипел шериф. – Да ему за это яйца отрезать мало!

– Готов исполнить это ваше пожелание, – не замедлил отреагировать Дерри.

Старикан призадумался, а Монтегю, чувствуется, начал постепенно оклемываться и смутно соображал, о чем они меж собой говорят. Брюер изготовил дубинку, чтобы, если что, снова оглушить Джона Невилла.

– Да нет, пожалуй, не надо, – проворчал шериф. – А то как бы мне своих потом не лишиться за самоуправство… Привяжу его к лошади, чтобы не свалился. Но вам надо привести его в чувство, чтобы он хотя бы сумел написать свое имя. Иначе отпустить его я не могу.

Дерри хлопнул старикана по спине, чувствуя родственную душу. Вдвоем они взволокли Монтегю вверх по лестнице, к гаснущему свету дня и обретенной им свободе. Кровь, сбегая с ран на руке родовитого пленника, оставляла темный след. Эти раны затем зарубцуются в шрамы, которые ничем не смыть.

* * *

Перед неровным, разномастным строем шотландцев Маргарет бил озноб. Бил вовсе не от страха: эти бородачи служили ревностно и верно – если не ей, то своей собственной королеве. Просто очень уж лют был холод, крепчающий с каждым днем – холод и ветер, от которых не спасали ни плащи, ни слои шерсти и исподнего. Шел уже март, а весна так и не наступала. Мороз окаменил землю, и распахивать поля не было никакой возможности. Город Йорка ютился вокруг очагов и поедал тушенку из мешанины бобов – припасы еще с прошлых лет, идущие в ход, когда есть больше уже нечего. Зима значила погибель, и королеве сложно было представить, как эти люди вот так, с голыми ногами, отправятся в обратный путь к себе на север. Почесывая плечи ерзающим плащом, Маргарет неуютно подумала, что разом лишиться четырех тысяч отборного войска – достаточно серьезное испытание. Однако она уже выставила им все, что у нее было, и больше их здесь ничего уже не удерживало.

– Миледи, для моих парней это было почетно! – сверкнув зубами сквозь смоляную бороду, воскликнул лэрд Эндрю Дуглас. – Вы наглядно показали им, как держится поистине благородная леди. Все это я передам нашей королеве – и о разгроме ваших заклятых врагов, и о том, как удалось вызволить вашего мужа, короля Генриха, из хватки тех, кто мог причинить ему вред.

Дуглас удовлетворенно кивнул, и в такт ему это же проделали множество конных и пеших молодых бородачей, гордых тем, чего им удалось осуществить.

– Никто не смеет сказать, миледи, что мы не выполнили свою часть сделки. Мои парни не скупясь полили эту землю кровью, ну а в ответ вы обещали нам Берик[19] и будущий брачный союз с вашим мальчуганом Эдуардом.

– В напоминаниях, Эндрю, я не нуждаюсь, – неожиданно резко сказала Маргарет. – Обо всем содеянном мной я помню. – Секунду повременив, дожидаясь, пока шотландский лэрд зардеется, она продолжила: – И все свои обещания я чту. Я бы посулила и больше, милорд, если б вы решили остаться. Ваши люди показали и свою силу, и свою верность.

Здесь ей, пожалуй, не мешало бы прикусить себе язык: верность шотландцев наверняка предназначалась их собственной королеве, хотя они действительно выполнили все, подлежащее исполнению с их стороны, и помогли Маргарет отвоевать то, что она в свое время утратила.

– Моих людей, миледи, ждут их фермы и весенний сев, хотя отрадно сознавать, что нас почитают так далеко к югу.

Было немного забавно, что шотландец считает Йорк южным городом.

– Хотя мы не оставили бы вас, если б поднять за вас оружие не сошлось пол-Англии, – добавил лэрд.

Он широко повел рукой на огромный лагерь у городских стен, куда стекались рыцари и простые воины с севера, запада, юга и даже из прибрежных деревень, куда кораблями тоже прибывали и высаживались ратные люди. Такой массовой поддержки и близко не наблюдалось, когда Генрих томился в плену, а Маргарет преследовали, как волки трепетную лань. Теперь все изменилось. В знак уважения к лэрду королева учтиво склонила голову, и тот зарделся еще ярче. Протянув руку, правительница тронула его за предплечье.

– Эндрю Дуглас, у вас мои письма к королеве Марии. В них я выражаю ей признательность, не умаляя и вашей роли в общей победе. Вы пришли на помощь, когда я потерянно блуждала во тьме, и хоть бы один светильник указывал мне путь! Да благословит вас Господь, ниспослав вам благополучное возвращение на родину!