Право крови

У копейщиков щитов не было. Длинные древки-шесты, столь эффективные против конницы, для балансировки тяжелого наконечника требовали обеих рук. Обеих рук требовали и секиры с топорами, как у дровосеков при рубке деревьев. Люди пораженно застыли, и тут всех пронзил ужас перед лучниками: все заслышали знакомое заунывное пение стрел. Шелест их полета заполонил воздух, и люди стали бросаться наземь, прикрывая руками головы, или съеживаться, чтобы уменьшиться в объеме. Капитаны Сомерсета пинками поднимали их обратно на ноги, рыча, чтобы они стояли, как подобает мужчинам. Сам Бофорт глянул вверх, в молочную слепую белизну, откуда доносилось приближение стрел. Ужас кромешный.

Из-за скорости различить их в полете было невозможно. Из снежной завесы они выныривали мгновенными тенями и уже в следующий миг представали воочию, напряженно дрожа в стылой земле или в плоти под страдальческие вопли тех, в кого вонзились. Сомерсет пригнулся, чувствуя, как они тарабанят по его плечам. Каждая пластина его доспеха была закруглена и отполирована, чтобы не давать стрелам зацепиться. За это он возблагодарил небо, но уже через секунду чертыхнулся, когда его бедро прошила боль. Глянув вниз, он ахнул: конечно же, там виднелся белый султанчик оперения! Одна из стрел пробила железо, через кожу и дерево пригвоздив ногу Генри к седлу. Рыча проклятия, он ухватился за черенок и стал тянуть его, пока в алости крови наружу не показался наконечник, похожий на шило, гладкий и проникающий. Оставалось лишь облегченно вздохнуть, что он без шипов. Шипения Сомерсета никто не услышал: вокруг сотнями вопили, орали и стенали, умирая на глазах; вот тело и конечности исступленно извиваются и дрыгаются, затем движения становятся все медленней и как бы неохотней и, наконец, замирают.

– Здесь отходим! – проорал герцог. – Лучники, стрелять в ответ! Лучников сюда!

Единственными, кто мог пресечь этот град, были его собственные лучники, способные пересилить его своим напором. Они уже проталкивались вперед, хотя стрелы врага по-прежнему сеялись неисчислимым множеством, нескончаемым, как этот треклятый снегопад. Вся земля была утыкана и усыпана рябыми перьями и черными стеблями, замаранными кровью или обломанными о металл. Передние ряды, сминаясь, отступали от смерти, не способные разглядеть ее или хотя бы от нее укрыться. Внезапность атаки ужасала, ввергала в оторопь, в ступор страха. Между тем со времени первого залпа прошли считаные минуты. Сейчас стрелы висели тучей, падали каждое мгновение, но это не могло длиться долго. На это и делалась ставка. Скоро колчаны врага опустеют, и выхватывающие стрелы пальцы лучников наткнутся на пустоту. И когда это произойдет, на повинные головы посыплется ураганный ответ. Что посеешь, то и пожнешь.

Постепенно напор действительно стал спадать. Стрелы иссякли, как последние капли летней грозы, оставив после себя сотни и сотни недвижных, протяжно стонущих тел. Бог весть сколькие из них истекут кровью или замерзнут на обледенелой земле. Между тем через них с руганью пробирались вперед лучники, пробным натяжением тетивы готовившие луки. Их было столько, что сердце у Сомерсета взыграло злорадством: кара будет что надо! Оставалось лишь уповать, что ответ Йорку с Уориком последует в том же духе: гибельный железный шквал из неразличимой завесы.

Герцог Сомерсетский дождался, когда грянут первые залпы – тысячи стрел, а следом еще и еще. Смертоносный ливень, отмщение, как минимум, равное той пагубе, что обрушилась на его собственное построение. Вот так и надо. Раненая нога онемела, и кровь хлюпала в железном башмаке, однако Генри Бофорт вскинул руку, подзывая для раздачи приказов посыльных. При этом он не сводил глаз со своих лучников – как те ладно, раз за разом, поднимают к небу луки и насылают тучи стрел на головы врага.

* * *

Фоконберг стоял в тишине, прислушиваясь к отдаленным крикам. Его бил озноб, от недосыпа шла кругом голова, но губы ему растягивала улыбка. Его лучники применили самое мощное оружие, какое только бывает на поле боя, вслед за чем отбежали, в точном соответствии с его приказом, на триста ярдов от неприятельской позиции. К этому времени колчаны у них опустели, а возы со свежим припасом находились далеко позади или же потерялись вместе с канувшим правым крылом Норфолка. Уильям Невилл позволил своим лучникам отбежать настолько, чтобы они смогли снова экипироваться необходимым боезапасом.