Право на безумие

Она зашла на кухню и подошла к печке, чайник поставить. В доме отчетливо пахло тухлятиной. Она сморщила нос, но особого внимания на это не обратила. Она частенько приносила со свалки что-нибудь не особо свежее. Иногда забывала, куда определяла на хранение, а оно потом заванивалось. Так что в запахе ничего особенного не было. Сейчас попьет чайку, и приберется, наведет в доме порядок.

- Мать, а мне чайку нальешь?

От неожиданности она едва не подпрыгнула. Рука с кипятком дрогнула, выплеснув добрую половину на пол. Резко обернулась и вздрогнула еще раз. Голос был гнусным, а его хозяин еще более отвратителен. Карлик, в бомжовском прикиде, с медно-красной рожей. Сидел, ухмылялся и пускал в потолок дым от прикуренной папиросы.

- Ах ты, паразит такой! Хозяйки нет, так в дом сразу. Все небось вынесли. Щас вот в милицию позвоню, поскалишься тогда.

- А ну, цыть. Замолкни, старая. Я сказал, чаю налей.

Бабе Фросе неожиданно стало страшно. Очень страшно. Страх был могучий и древний, как инстинкт. Она молча достала свою лучшую чашку и налила кипятку незваному гостю. Присела на табуреточку и схватилась рукой за сердце.

- Ты мне не помри раньше времени. Я сам определю, когда тебе на тот свет отправляться.

Выпил залпом кипяток и уставился на нее красными, с вертикальными зрачками, глазами.

- У тебя случайно моя вещь оказалась. Ты мне ее сейчас отдашь, а я твою вещичку верну. Она мне без надобности.

Она хотела закричать, что у нее ничего чужого нет, но, увидев возникшую на столе брошку, осеклась. Брошь была небольшой, в форме молнии. Искрилась, блестела на солнышке и была очень красивой. Вещь была чужой, брать ее она боялась, но нищета и жадность победили в этой недолгой внутренней борьбе.

- А что нужно взамен?

Красноватая рука, покрытая мелкими чешуйками, указала в сторону коридора.

- Там, в сумке.

Вонь, оказывается, исходила оттуда же. В сумке лежали бутылки, которые она насобирала в последний свой поход, неизвестный ей сверток и ползали черви.

- Тащи сюда.

Принесла.

- Сверток на стол.

Достала. Запах гниения стал просто невыносимым.

- Разверни и отдай.

Она развернула потемневшую газету и задохнулась от накатившей тошноты. Среди копошившейся мерзости и разлагающегося мяса весело поблескивали золотые колечки.

- Вот это.

Баба Фрося, превозмогая отвращение, ножом отковыряла то на что указал гость (гость ли?), и протянула ему палец (палец!) с толстым золотым кольцом. Карлик улыбнулся и, резко схватив украшение и то, на что оно было надето, запихнул себе в пасть. Проглотил, удовлетворенно рыгнул.

- Ну, вот и все, старушка. Молодец. Есть еще порох в пороховницах.

Подтолкнул к ней брошку.

- Пользуйся, твое теперь.

Поднялся и пошел во двор.

- Да… Сильно не переживай. Помрешь скоро.

Ефросинья Ивановна плюхнулась на табуретку и схватилась за сердце. Там болело и жглось, словно раскаленным прутом вращали. Стало трудно дышать. Попыталась выйти во двор и позвать соседей, но сил не хватило, и она тяжело повалилась на пол загаженного коридорчика.

Через пару часов появился племянник. Зажав нос, он перешагнул через лежащее тело и подошел к столу. Положил в карман брошку, закинул разложившуюся кисть руки в мойку и открыл воду. «Вот же скупердяйка была. У нее «рыжье» по столу валяется, а сама деньги клянчит. Может, жива еще?» Нагнулся, пощупал пульс. «Нет, готова. Ну что ж, отпали проблемы с выселением». Достал мобильник и вышел во двор позвонить.

К дому со всех сторон бежали маленькие красные ящерки. Их было много, очень много. Он взвизгнул, и бегом бросился на улицу.

Х

На равнину они еле выбрались. Не совсем равнина, конечно, но и не эти проклятые горы. Вся поездка была тяжелой, и шло все наперекосяк с самого начала. Был один положительный момент, Сима смог получить четыре образца или, если быть точным, заготовки для опытных образцов. Но четыре – это очень хорошо. Такое случалось крайне редко. К тому же, у одного из образцов, показатели буквально зашкаливали. Это была первая странность, но далеко не последняя в этой командировке. Почему странность? Да потому что таких показателей быть не могло. И существование такого объекта опровергало ряд фундаментальных и незыблемых законов. Один из них – это закон сохранения энергии. И что-то подсказывало, что найдется много и других странностей.

Главарь этих бандитов, отличался поистине звериным чутьем, и если остальных отдал быстро, по оговоренной цене, то за этот уникум торговался до последнего. Пришлось заплатить вдвойне, но Сима был доволен. Когда все утряслось, он вызвал вертолет и стал ждать.

Погода неожиданно испортилась, зарядил мелкий дождь, и стало ясно, что более или менее комфортабельный полет отменяется, и придется идти караваном через ближайший перевал.

С трудом набрал носильщиков, еле сторговался с проводником, и, наконец, все было готово. Выход назначили на утро, но опять вмешался командир боевиков. Он долго бубнил о воинах аллаха и борьбе с неверными, а в завершение потребовал денег. Пришлось отдать ему часы. Часы были дорогие, швейцарские, но жизнь – дороже, а с премии новые купим.