Право на легенду

Варг снова припомнил безрадостную картину, виденную им вчера в проливе, и решил, что лучше все-таки будет в эту мышеловку не соваться: разводья там, может, и есть, только это не колотый лед, вынесенный из бухты, а настоящие паковые поля, с которыми шутить не положено. В прошлом году как раз на этом месте ледокол побило сильно. Целый месяц потом в мастерских ремонтировали.

Ну ладно, тут мы что-нибудь придумаем. Не в том сейчас забота. Надо Егора встретить. На крыльях уже Егор, дождался своего часа. Ждал-ждал и — дождался. Кончились синие миражи, кончились картинки да кубики; теперь вот земля дыбом встанет на том месте, где он своими длинными ногами мерил да прикидывал. Быстро, однако, все обернулось! Кажется, не было этих пятнадцати лет, не было интеллигентного мальчишки с напористыми и жадными глазами. Ходил тут, понимаешь, руками размахивал… Мы-то, старые грибы, все наперед знали: походит он, дескать, по берегу океана, надышится мокрым ветром, заработает деньжат на сытую зиму, и на том благополучно все закончится.

Мы его тогда жалели и баюкали: очень уж не вписывался он в Чукотку. Вутыльхин, помнится, кухлянку ему на городской манер перешил; сам капитан Варг чести удостоил: на катере прогуливал.

Варг откинулся в кресле, расслабился. Старой работы кресло, из мореного дуба, а вот уже скрипит под грузным капитанским телом. И что это за напасть: другие с годами сохнут, кожа на них светится, а он, понимаешь, толстеть вздумал. Ничего! Егор ему забот прибавит. Уже, можно сказать, прибавил. В Сиреники, конечно, идти не резон. Не серьезное это дело. Он позвонит сейчас на метеостанцию, попросит, чтобы сбегали за Вутыльхиным, и все ему объяснит. Пусть Тимофей Иванович старому другу поможет. От Сиреников, если через протоку идти, можно до рыбозавода на вельботе добраться, в крайнем случае на байдаре. Вутыльхин в этом дока, доставит взрывника с полным комфортом. А за рыбозаводом, по чистой воде, их буксир подберет. Все гладко получится. Морозов-то, понятное дело, беспокоится: откуда ему знать, что у Варга все побережье на четкие дистанции поделено: от поселка до поселка, от одной охотничьей избушки до другой свои люди связь держат, и связь эта надежнее всякой иной будет.

Ровный и даже чем-то приятный храп, к которому Варг успел уже притерпеться, взорвался вдруг оглушительной руладой и смолк. Послышались сопение, возня, бульканье воды в стакане — это Братишвили полоскал горло по системе йогов. Что бы в жизни ни случилось, тело свое он бережет и холит. Варгу сквозь приоткрытую дверь видно, как Володя пританцовывает у окна, разминаясь после сладкого отдыха. Даже сейчас, заспанный и помятый, он был великолепен. Лепные мускулы, большие и добрые, как у лошади, глаза, хрестоматийный профиль римского легионера — все это образовывало ту сумму качеств, коими он должен был утвердить себя в мире, предусмотренном природой.

Получился, однако, просчет. Не учтены были социальные факторы; не принимались во внимание информационный взрыв и научно-техническая революция. Это и привело к тому, что прямая жизненная дорога, уготованная ему природой, обернулась тернистой тропой, приведшей Володю к дому капитана Варга.

…С неделю тому назад в кабинет председателя райисполкома явился на прием молодой человек с обаятельной улыбкой и кучей всяких документов. Документы были в порядке, а из объяснений посетителя следовало, что он решил помочь труженикам Чукотки, которые в суровых условиях не видят фруктов и овощей. У него как раз имеется возможность реализовать среди населения некоторое количество яблок, только что доставленных самолетом. Однако он не спекулянт, поэтому все должно быть честь по чести. Пусть райисполком назначит цену и выделит ему место для торговли.

Председатель ко всему, кажется, привык в этих краях, но тут сперва смутился. С такими просьбами к нему еще не приходили. Однако он позвонил в торговый отдел и попросил назвать ему цены на яблоки и лимоны.

— Вот так, — сказал он, заранее потирая руки. — Вот так, молодой человек. Яблоки идут сейчас по рубль пятьдесят за килограмм. Лимоны — полтинник штука. Семечки… — он на минуту задумался. — Семечки недавно сам покупал. Тоже полтора рубля кило. Вот так и договоримся.

Председатель был человеком серьезным, а тут, рассказывая Варгу о свидании с молодым джигитом, хохотал до икоты. Братишвили сперва не хотел верить, что стал жертвой собственного невежества, потом, вернувшись из магазина, где ему пытались навязать яблоки в качестве нагрузки, окончательно сник и стал спрашивать — что же ему теперь делать?

— А я ему говорю: торгуй, раз ничего другого не умеешь, — рассказывал председатель. — Глядишь, на обратную дорогу и наскребешь. А нет — папе телеграмму дай, не оставит сына в беде.

Председателю было весело.