Право на «лево». Почему люди изменяют и можно ли избежать измен

Культурный сдвиг в сторону более открытых отношений связан не только с расширением сексуальных границ; он входит в более масштабное общественное движение по пересмотру представлений о семье. Некогда линии родства определялись кровными связями, но теперь они расходятся во всех направлениях, когда люди разводятся, снова женятся, снова разводятся, живут вместе, усыновляют детей, прибегают к услугам доноров и суррогатных матерей и объединяют разные семьи. Элис вели к алтарю отец и отчим. Инга и Джанин предложили донору спермы стать крестным их сына. Сэнди выбрала открытое усыновление и поддерживает связь со своими близнецами, которых растят Джо и Линкольн. Мадлен впервые стала матерью в пятьдесят два года, благодаря донору яйцеклетки, хотя раньше так поздно родителями могли становиться лишь мужчины. У Дрю пять братьев и сестер из четырех браков, трех романов на стороне, трех религий и трех рас. Ни один из этих примеров больше никого не удивляет – так что же удивительного в том, что Дрю скептически относится к старомодной моногамии?

Возможно, вскоре нас не будет удивлять и ситуация Нилы, девушка которой Ханна помогает ее мужу с тремя детьми, пока Нила в командировке. Или ситуация Оливье, парень которого Андреc приезжает к нему на выходные, в то время как его жена уходит спать в соседнюю спальню. Узнав об этом, их сын-студент первым делом воскликнул: «О, так у папы есть парень? Мам, может, и ты себе девушку заведешь?» Или ситуация Келли и Бентли, которые съезжаются с другой парой, чтобы стать тетрадой и растить детей вместе. Все эти формы отношений наглядно демонстрируют происходящий сдвиг от унаследованных социальных структур к оригинальным импровизациям.

Новые структуры рождают новые дилеммы. На семинаре в Лондоне я встретила давно женатых Дебору и Уильяма, которым уже за сорок, и их любовницу Эбигейл, которая уже два года состоит в отношениях с ними обоими. Эбигейл под сорок, и ее биологические часы с каждым днем тикают все громче. Их необычный союз был прекрасной историей любви, но теперь они зашли в тупик. Эбигейл хочет ребенка; Дебора воспитывает троих детей и с радостью готова принять у себя дома четвертого, однако она не хочет, чтобы биологическим отцом становился Уильям. Это они оставили для себя. Проблема в том, что Уильям не хочет, чтобы Эбигейл спала с другими мужчинами. Как ей быть? Она заморозила яйцеклетки и ищет донора спермы, но при этом ее мучает глубокий экзистенциальный вопрос: «Я просто дополняю их жизнь или мы строим жизнь вместе? Каково мое место в их отношениях?» Эбигейл жаждет, чтобы ее существование узаконили, однако даже не представляет как.

Многие люди ищут возможности спокойно проанализировать чувства вроде ревности и не услышать при этом, что само наличие подобных чувств доказывает, что их групповые отношения не работают. Другие ищут совета, как справиться с предельной честностью, которая царит в их отношениях.

Если и есть человек, который в этом спец, так это Диана Адамс. Юрист за тридцать, Диана – активная сторонница альтернативных отношений и семей. Она стремится предоставить им как можно большую юридическую стабильность, помогая составлять четкие соглашения и решать возникающие споры. Как она сама, так и ее партнер Эд (с которым мы уже встречались в этой главе) активно участвуют в жизни полиаморного сообщества.

В отличие от тех, кто ищет секса без обязательств или коротких интрижек, полиаморы (с 2006 года этот термин зафиксирован в Оксфордском словаре английского языка) подчеркивают важность создания глубоких связей. Они делят со многими партнерами не только секс, но и любовь, не говоря уже о быте. Полиаморы склонны серьезно относиться к своему стилю жизни, утверждая, что он требует вдумчивости, зрелости и огромного объема коммуникации – отсюда и распространенная в полиаморных кругах шутка: «Свингерам – секс. Полиаморам – разговоры».

Если серьезно, полиамория набирает обороты как в США, так и по всему миру. Многие из тех, кто предпочитает такой стиль жизни, подходят к нему творчески, что дает им большую свободу выбора, простор для актуализации и гибкость. Неудивительно, что концентрация полиаморов особенно велика в центрах стартап-культуры вроде Силиконовой долины.

Меня поражает, что полиаморный стиль жизни предполагает не только секс и свободу. Фактически он представляет собой новый тип организации общества. Ее гибкая сеть привязанностей, в которой есть несколько родительских фигур, создается в попытке компенсировать изоляцию, ощущаемую многими современными парами, оказавшимися в ловушке нуклеарной модели. Эти разносторонние любовники ищут новый смысл коллективизма, общности и идентичности – тех аспектов жизни, которые ранее определялись традиционными общественными и религиозными институтами.

Современный идеал индивидуализма весьма притягателен, однако он оставляет многих из нас в ловушке неопределенности. Полиамория уважает все эти ценности, не ставя их в коллективный контекст.