Право на «лево». Почему люди изменяют и можно ли избежать измен

Само собой, в ней есть свои проблемы. Паскаль Брюкнер пишет: «Свобода не лишает нас обязательств, а наоборот, их увеличивает. Она не облегчает нашу ношу, а делает ее лишь тяжелее. Она решает меньше проблем, чем рождает парадоксов. Если этот мир порой кажется грубым, это происходит потому, что в условиях «эмансипации» автономия каждого человека сталкивается с автономией окружающих и в результате повреждается: никогда еще людям не приходилось нести на себе груз столь многих ограничений». Столкновение автономий ставит под удар любой современный роман, однако в полиаморных отношениях простое столкновение превращается в крупную аварию.

Когда правила нарушаются, это оказывает влияние на всю систему отношений. Следует ли изгонять нарушителя из группы? К примеру, если один из ваших любовников «изменил» вам, вступив в тайные отношения, хотя вы договорились о прозрачности, означает ли это, что остальные ваши любовники теперь тоже должны с ним порвать? И как следить за таким количеством отношений? Одна моя полиаморная подруга рассказала, как однажды радостно вела секс-переписку с новым парнем, уверенная, что они оба свободны встречаться с людьми на стороне. Потом от общей знакомой она узнала, что у парня есть девушка, с которой он договорился о моногамии. «Меня как дубиной по голове огрели. Переписываясь со мной, он изменял ей. Меня без моего согласия втянули в измену, я была просто опустошена».

Полиаморы склонны очень серьезно относиться к своей приверженности прозрачности и индивидуальной свободе – многие из них и вовсе убеждены, что ведут себя благороднее сторонников моногамии, которые не чураются неверности и лжи. Их критикуют за некоторое высокомерие и склонность полагать, будто они вправе получить все и сразу. Более того, зачастую люди недооценивают глубину самопознания, которая необходима для столь изощренного нарушения границ. Свобода налагает на нас обязательство знать, чего мы хотим. Пускай это и так, полиаморный эксперимент представляет собой естественное порождение общественного стремления к расширению личной свободы и свободы самовыражения.

Наступит ли тот день, когда признание получат групповые формы брака, а партнеры по триадам и тетрадам смогут официально оформлять отношения? Возможно. Но пока Диана Адамс более заинтересована в расширении социальной защиты для альтернативных семей. Она говорит, что признание однополых браков стало важной победой в движении за права гомосексуалов и спровоцировало разговор о смысле брака и любви, однако в то же время его можно считать проявлением «квир-критики нуклеарной семьи и традиционной моногамной сексуальности». То же самое верно и в отношении противников моногамии. «[Вместо того чтобы] запихивать людей в институт брака, – говорит Диана, – мы хотим заставить государство отказаться от принятия решений о предоставлении налоговых льгот, страховки здоровья и иммиграционного статуса на основании того, кто с кем спит».

Ее слова напомнили мне о покойном психологе и гей-активисте Майкле Шерноффе, который критически отзывался о переходе от ситуации, в которой «мужчины-геи радикально трансформировали американское общество», к ситуации, в которой мужчины-геи «ассимилируются в консервативной и гетеронормативной среде». Он называл консенсуальную немоногамию «живым, нормативным и здоровым аспектом» жизни гей-сообщества и беспокоился, что признание гей-браков может приравнять эту «почтенную многолетнюю традицию» к категории измен. «Пары, которые успешно договариваются о сексуальной неисключительности, – писал он, – сознательно или бессознательно ведут подрывную деятельность самым что ни на есть конструктивным образом… бросая вызов патриархальному представлению о существовании единственного «верного» и «правильного» (гетеронормативного) способа организации любовных отношений».

В прошлом моногамия даже не обсуждалась в кабинете психотерапевта, но сегодня я в обязательном порядке спрашиваю у партнеров, каково их соглашение о моногамии. Некогда брак без девственности казался немыслимым. Немыслимым был и секс вне брака. Мы достигли новой границы, где нужно признать, что секс на стороне может существовать и внутри брака. Готова ли наша культура принять еретическое представление о том, что гибкие границы могут укрепить отношения, вместо того чтобы их разрушать? Пришел ли конец моногамии? Или же мы просто сделали еще один шаг в долгой истории ее пересмотров?

Глава 15 После бури. Наследие измены

Как мне начать хоть что-то новое, когда внутри меня вчера?

Леонард Коэн. «Прекрасные неудачники»

Страдания готовят человека к пониманию.

Мартин Бубер