Право на льготы (СИ)

По полученному жизненному опыту год срочной службы за десять лет обычной жизни идет. То что этот болван меня "на пушку" берет совершенно ясно. То что он просто идиот это из его поведения сразу видно. Надо милый, надо тебя в говно мордой ткнуть. Последствия? Да и хрен с ними!

— Если я дам признательные показания, вы даете гарантию что меня не расстреляют? — после краткой заминки с легкой тревогой интересуюсь я и волнуясь начинаю барабанить пальцами левой руки по полированной поверхности стола.

— Ну, — насторожившись, тянет товарищ, — это зависит, от многих обстоятельств, -

и орет:

— Давай колись!

И вот я колюсь. Настоящий пламенный интернационалист и убежденный комсомолец, был похищен агентами ЦРУ и не выдав никаких тайн геройски погиб под пытками. Вместо него был внедрен шпион (потомок злобных клеветников) которого в результате пластической операции, внешне не отличить от погибшего героя. Вот я и есть этот самый шпион, разоблаченный проницательным сотрудником государственной безопасности. Горько раскаиваюсь, молю сохранить мою шпионскую жизнь, готов служить великому делу социализма и вместе с ЧК защищать мир во всем мире. В таком вот духе. О шпионах я знал только по книжкам. И детали "признания" о своем задании и шпионской подготовке вдохновенно переработав черпал оттуда. Судя по внешней реакции товарища, свои знания о враждебной деятельности иностранных спецслужб, он тоже получал не только из циркуляров своего ведомства, но и из художественной литературы и соответствующих кинокартин. Сам-то товарищ наверно думал, что выражение лица у него "каменное", но было заметно, что его волнует и манит трепетная надежда: "А вдруг?! Это же какой взлет в карьере! Орден! Это минимум. Повышение по службе — вне всяких сомнений. Глядишь ещё и Москву переведут!"

— Все изложите в письменном виде, — сурово приказывает товарищ, давая мне чистые листы белой бумаги и дешевую шариковую ручку, а сам по внутренней связи звонит и с нотками подобострастия просит:

— Очень прошу вас зайти ко мне. Срочно! — короткая пауза и снова, — детали изложить не могу. Но дело чрезвычайно срочное! Да! Думаю, что оно как раз в компетенции именно вашего управления.

Пишу свое "признание", а сам все сомневаюсь, а вдруг он психиатра пригласил. Не задает вопросы, не уточняет детали. Может он как и я, просто под дурака косит?

Минут через десять, когда основная часть моего "признания" была уже готова, в кабинет заходит еще один товарищ. Возраста неопределенного, телосложения среднего, одет в летние голубенькие джинсики, белая рубашечка с короткими рукавами, обут в легонькие туфельки, лицо такое округлое заурядно простецкое. Прямо Иванушка — дурачок. Товарищ отведя "Иванушку" к окну тихо докладывает. "Иванушка" во время доклада смотрит в мою сторону и слегка улыбается.

Все абсолютно ясно я разоблачен, а с профессиональной лаской улыбается мне врач. Плакало мое поступление в институт, тайного агента мирового империализма в него еще примут, а вот психа никогда.

Выслушав доклад Товарища, "Иванушка" присел за стол, и бегло просмотрев содержимое папочки, вежливо попросил:

— Гражданин шпион, разрешите взглянуть на ваши показания,

Протягиваю свое рукописное "признание" и неуверенно спрашиваю:

— Вы сохраните мне жизнь?

— Не ссы пацан всё будет в норме, — ласково утешает меня врач "Иванушка".

— Не понимаю, — прочитав мое творение с явным сомнением в голосе, говорит "Иванушка", — как с таким знанием русского языка, ты смог получить "отлично" на экзамене по русскому и литературе? — пренебрежительно щелкает пальцами руки по исписанным листам, — У тебя же тут ошибка на ошибке.

— Это я от волнения, — покраснев и смутившись, оправдываюсь я, — а вообще при подготовке в шпионском центре у меня по русскому языку было твердое "четыре"

— Если по двенадцатибальной системе оценивать то тогда конечно, как раз четыре и выходит, — с горечью вздыхает "Иванушка", небрежно просит, — Хорош придуриваться, я же тебя сразу узнал.

"Я тебя узнал!" — так в кульминации книги или фильма положительный герой, говорит отрицательному "герою", дальше добро торжествует, а злодей наказан. Только я же не злодей, я обычный парень, ну чего вы до меня докопались?

— Штаб десантно-штурмовой бригады, дислокация Кундуз, март восемьдесят первого года. Допрос. Ты был помощником дежурного по штабу. Бледный, худой такой, то телефон приносил то воду. Помнишь? Тебя еще начальник разведки бригады водкой отпаивал, — улыбаясь и наблюдая за моей реакцией, говорит "Иванушка".

— Ты то откуда знаешь? — угрюмо спрашиваю я и как в кошмаре снова вижу: