Право на любовь (СИ)

И только делаю шаг обратно в темноту коридора, как меня замечают. Кастет глазастый кобель, рукой призывно машет:

— Давай сюда, красавица, не обидим! — улыбается гаденыш, забивший на мой номер телефона у себя на зеркале.

Ты-то не обидишь, знаю. А вот брат сомневаюсь. Он меня убьёт! Но, как говорится, перед смертью не надышишься. Рискну здоровьем. Авось обойдется всё. Ну поверчу попой и сбегу в гримёрку. Они, вроде, обещали Жоржу меня и пальцем не трогать. Хотя, с пальцем я только что придумала, для личного успокоения. Брат и Кастет сто пудово сказали этому козлу одно, а сделают другое. То есть будут обижать, но нежно! И всё равно убегу, как-только визуальное наслаждение моим танцем перейдёт в физическое русло.

Так главное, не пищать, не говорить, и, вообще, не издавать никаких звуков, а то меня рассекретят.

— Иди, милая, — это уже мой брат мурлычет, жадно лаская меня глазами.

О, чёрт! А серые глазки Славы уже не холодны, как сталь. В них прям пожаром разгорается желание. Впервые вижу брата таким живым, что ли. Обычно он само спокойствие одетое в плащ из цинизма, а тут в фривольной обстановке, да и под градусом, как с цепи сорвавшийся голодный пёс. Того и гляди, набросится на меня, чтобы облизать кости соблазнительно покрытые где надо мясом.

Мне прям не по себе от этого стало, но я прошла в центр комнаты и, взявшись за пилон рукой, медленно спустила её, имитируя прикосновения к чему-то окаменевшему у них в ширинках. Потом под музыку так же медленно, с эротичной грациозностью двигаюсь, стараясь не смотреть на Пашу и Славу, пожирающих меня глазами и с неимоверным трудом сдерживающих себя от клокочущих в их чреслах звериных инстинктах.

Танцую, сбрасывая с себя полупрозрачную накидку, и моя ладонь дразнящим движением ползёт по бедру, к животу, потом к ложбинке между грудей. Ловкость рук, и лифчик падает к ногам. С губ моих мужчин срывается возбуждённых вдох. Паша своё восхищение открывшимися красотами запивает большим глотком алкоголя. Моему же брату этого мало. Стакан давно пуст, зато серые глаза наполнились пугающей меня жаждой. Мне бы отступить в темноту, что я и попыталась сделать описывая полукруг на пилоне, но разгоряченный стриптизом Слава, одним лишь рывком притягивает меня и усаживает к себе на колени.

Писец! Сердце ёкнуло и вроде сдохло! Нее. Ещё подаёт признаки жизни, но так тихо, будто прячется где-то там в районе солнечного сплетения.

— Князь, ну что ты девочку пугаешь? — ухмыляется Кастет, продолжая разглядывать мои вставшие торчком соски. — Нежнее надо.

Советчик, блин! Нежнее! Брат уже и так нежнее не куда, теплой ладонью ползёт по талии. И, похоже, его рука держит путь к моей шее. Мурашки не просто пробежалась по моей коже, они хаотично запрыгали, спасаясь бегством от слишком родных ладоней. Противно? Нет. Но очень похоже на уродливое отражение некого исступления. А в голове барабанной дробью пульсирует страшный крик души: «Тебя ласкает брат!». И ступор. Полная потеря контроля над ситуацией. Я задыхаюсь от дикого ужаса, быть трахнутой собственным братом! И где? В приват комнатенке стриптиз-клуба!

Брат не спешит, с явным наслаждением, изучая моё тело. Одна его ладонь, сползает по внутренней части бедра, уверенно держа свой путь к стрингам. А вторая нежно убирает пряди волос с моих плеч. Тишина. И в этой тишине Слава на мгновение обжигает кожу на моих плечах своим дыхание, потом резко вскакивает и сбрасывает меня с колен. Кастет тоже подрывается, ни хра не понимая, таращит на нас глаза.

— Рита! — орёт брат, и уже совсем не нежными руками срывает с меня маску

Рита… Рита. Рита! Секундное, повисшие в гнетущей тишине молчание и перекрёстные гляделки друг на друга. В глазах застыли сотни вопросов, и, самое главное, бешеное возмущение и у брата, и у Кастета. А у меня лишь один вопрос: как он догадался, что я это я? Но этот вопрос я оставлю при себе, потому что ударившая кувалдой по башке память, уже ответила. Родинка в виде ромбика на моём правом плече. Откуда брат о ней знает? Ну так не раз намазывал мне спину солнцезащитным кремом здесь, а ещё мы погодки и часто дрались в детстве. Это потом Слава стал меня защищать, как положено родному брату, а до этого я получала от него хорошеньких таких люлей. Но и сама в долгу не оставалась, предпочитая пакостить втихаря.

— Твою мать, Рита?! Какого хра ты здесь делаешь?! Что за на хй?! — вопит Славик, и трясёт меня за плечи.

— Ни хра не понял? Ты её знаешь? — пытается вклинится в наши разборки офигевший Кастет.

— Она моя сестра! — и брат ещё сильнее меня тряхнул.

— Ой! — пискнула я, вырываясь из лап разъяренного Славика.