Право на меч

– Поднажмем! – захрипел солдат у мантелета по правую руку от нас. По голосу слышно: он так поднажал, что еле ползет.

За мантелетом началось оживление – только так я понял, что мы приближаемся ко рву. В небе замельтешили вспышки – отблески солнца на стали. Начался обстрел. Эйв Теннет держался в окружении личной охраны и не отдавал приказов. Перед ним шли, как на убой, покорные группы солдат.

– Сто шагов до рва! – гаркнули позади.

Впрочем, сложно было не заметить, что мы подошли вплотную к преграде. Смрад только усилился. Еще ранее через подзорную трубу я видел, как надо рвом кружили мухи. Несколько энтузиастов выбрались в первую ночь после обстрела, чтобы собрать доспехи и оружие, и наши стрелки встретили их со всем добродушием. Так Бато потерял еще пятерых.

«Стоило ли так рисковать? Закончилось ли железо в кузнях?» – Этот край обеднел куда быстрее, чем я полагал.

– Щиты! – закричал Урфус со спины, хоть у половины войска никаких щитов и не было.

Стрелы застучали по дереву, земле, камням. Самый страшный град, который бывает в Воснии. Мы остановились, я натолкнулся на солдата впереди.

– Срань! – зарычал один из снабжения, пытаясь повернуть мантелет со своей стороны: колесо уперлось в камни и рыхлую глину.

– Шевелись давай, – подгонял его один из приближенных Эйва.

Шевелиться, поднимаясь на чертов холм, пожалуй, было самой сложной задачей. Стрелы перелетали через полотно – я прижался к солдатам впереди, поднял щит над головой.

– А-а! – завопил новобранец, упал и покатился к нам под ноги.

– Заполняйте ров, заполняйте, – повторял командир из снабжения.

Солдаты с вязанками соломы не спешили под обстрел. И капрал принялся выталкивать их из укрытия, покрывал грубыми словами. Покрывал, пока стрела не попала ему в плечо. Он завыл, утратил способность к связной речи, прислонился к полотну и осел на землю.

Стрелы глухо втыкались в щебень, стеганки, сапоги, дерево. Отскакивали от железа, высекали искры и мерзко скрежетали.

– Ров, да засыпьте гребаный ров, наконец! – не выдержал кто-то в тылу.

И тут, ощетинившись, из-за мантелета выдвинулась группа Эйва. С ними, окруженный башенными щитами со всех сторон, шел и сам Эйв Теннет. Не прошло и минуты, как вереница солдат из снабжения осмелела, двинулась следом и принялась заваливать ров.

– Еще маленько, ну! – высовывался один из нашего отряда, поглядывая в сторону рва. – Доски остались, совсем чутка…

Из-за мантелета показались окровавленные руки, загребавшие землю. Следом показалась и голова с искаженным от боли лицом – солдат Восходов полз на брюхе по склону. Снабженец. Он бы побежал прочь, да только стрелы пробили ему позвоночник: ноги безвольно волочились следом. Кажется, он что-то кричал. Разобрать отдельный голос в целом хоре воплей я не смог.

Стрелы падали, снабженцы таскали вязанки с соломой и хворостом. За мантелеты их возвращалось все меньше и меньше. Но дело двигалось.

«Скоро придется пересекать брешь». – Я не был так любопытен и не старался подсмотреть, сколько стрелков в башне и галерее. А еще до сих пор молчала баллиста. Ее широкую дугу я не видел над главными воротами, что остались за спиной, глядя створками на юг.

– Впере-ед! – замахал руками другой капрал, не высовываясь за укрытие. – Двинули!

Первым двинулся мантелет, опередивший нас. Я невольно подумал, что наш отряд специально застопорился на подъеме, что не было никакой проблемы с колесом и грязью…

– Вперед! – закричали приближенные Эйва, и голоса их искажались в железном плене шлемов.

– Взяли! – крикнул снабженец передо мной. Его руки дрожали то ли от страха, то ли от усталости.

Ров выкопали очень глубоко. Полотнище укрепления двинулось вперед, покачнулось, попав на доски, колеса перекатились через пропасть с мертвецами и мухами и снова вернулись на помятую траву. Я задержал дыхание, глаза слезились от жары и вони.

– Слева!

Признаться, стоять надо рвом было куда лучше. По крайней мере безопаснее. Мантелет больше не укрывал нас со всех сторон. Я во все глаза уставился на две стрелы, впервые оказавшиеся на внутренней стороне полотна.

– Ближе! – крикнул я, подняв щит.

Две фланкирующие башни нависли над нами, как лезвие топора над шеей приговоренного. В одной повредили стену у бойниц, и защитники высовывались под ответный обстрел. Я смотрел на них снизу вверх, не понимая, как я могу укрываться от стрел справа, сверху и слева одновременно.

– Милосердная мать, – бормотал сквозь стиснутые зубы снабженец, обе руки которого толкали мантелет. Он был в одной стеганке. Я прижался к нему, защищая с левой стороны.

Хлысть! Три стрелы нашли цель. Мы перешагнули через упавшего солдата. Мантелет стал двигаться медленнее.

– Да не толкайтесь вы, – почти взвыл снабженец у правого колеса: на него напирали сзади.