Право на меч

– Если улыбнусь, оставишь меня в покое?

– Ха! – Она затолкала комок за щеку. – Правильно, что отказался. Тебе бы все равно не досталось задаром. Только переводить добро.

Я не обижался.

– Такого дерьма мне и с доплатой не надо.

Еще не хватало уподобиться шестеркам Варда. Я хорошо помнил, как они теряли человеческий облик, хватаясь за стены, издавая гортанные звуки. Отвратительное, но безвредное зрелище. Хуже всего – пьяное буйство. Я опасливо покосился на соседку:

– Кстати, что это вообще?

– Искрица. Растет тут, на могильниках! – Руш наклонилась и заглянула в глаза. – Что, испугался?

Я пожал плечами.

– Почти все растет на чьих-то могилах.

– А это что за дерьмо? – спросила она, ткнув пальцем в карты.

Расклад со всех сторон выглядел паршиво. Я выступал против Воснии, и чертовка драла меня без пощады: в трех следующих конах и до победного.

– Конкор. Финка. Игра, в которой…

– Постой, зря это я. Даже знать не хочу. – Руш начала качать ногой. Я придержал столешницу на всякий случай. – Давай про могилы дальше. Или Излом…

Я разложил следующий кон. За себя и за врага. Молчал и не отвлекался от дела. Руш все еще сопела недалеко от моего уха. Уж не знаю по поводу настроения, но наглости искрица точно прибавляла.

– Тебя что-о, керехова чума подкосила? Или… как там правильно, недуг?

«Суверен» ни черта не менял в раскладе. Зря я на него положился. Чего-то не хватало. Или кого-то.

Я ответил, не отрывая взгляда от карт:

– Недуг – это ходить по земле врага с дурью во рту.

– Уж лучше дурь за десной, чем дурь в башке, – оторва махнула в сторону расклада.

«Суверен» – сильнейшая карта на поле. Я дорожил ею, позабыв все уроки Удо. «Суверен» не гарантирует победы. Потому что игра Финиама не про грубую силу.

Я убрал лишние карты с досок. Сравнил. Улыбнулся.

– Конкор – удивительная игра, – сказал я скорее для себя, чем для пьяной оторвы. – В ней нет места удаче. – Славно, учитывая, что эта чертовка ненавидела меня еще больше, чем Восния. – И только в конкоре, даже потеряв все, в финал можно выйти победителем.

Я вернул расклад на пять конов назад. Руш совсем разомлела и закинула руку мне на плечо, будто я был простой подпоркой. Я не стал брыкаться.

– Кстати, ты проиграла свою десятку.

Руш то ли хрюкнула, то ли подавилась комочком травы. Навалилась на плечо еще сильнее:

– Это с чего бы, дохляк?

– Мне больше некуда бежать.

X. Первое правило победы

Содружество, двенадцать лет тому назад

«Не ходи на восток от города, тем более в лес», – настаивала матушка.

А сама вышла замуж за того, кто нарушал все правила, какие только были при короле. Конечно, мое непослушание не оставляло королевство в руинах, а людей – без головы. Мог ли я тягаться с отцом? Я просто любил прогуляться, только и всего.

В лесах у Стэкхола было скучно, тихо и вольно. Их и чащей-то не назовешь. Природа скупилась на деревья: ни одного плотного ряда, негде укрыться. Так я и увидел его. Старый деревянный дом с дырявой крышей и ржавыми гвоздями. Наверное, в глубине души мне хотелось стать таким же – никому не нужным. Чтобы меня оставили в покое.

Ничейный дом не возражал и укрыл меня от целого мира. Забравшись внутрь, можно было закрыть дверь только наполовину: мешала земля. Я тоже не возражал и оставил все как есть.

Погода выдалась сухая. Потому я и растянулся на спине, раскинул руки. Прислонил ухо к полу и слушал, как по лесу бегает белка, а может, и мышь.

И не было никого, кто сказал бы мне, что нужно делать, куда спешить и как выглядеть. Лучшим другом мне стала тишина.

Так и повелось. Старый дом встречал меня без притязаний. В дождливую погоду я забирался в единственный сухой угол, чтобы меня не отругали по прибытии домой. И слушал, как капли дождя разбиваются о ветви, листья. Пугают птиц.

Я бы и правда стал отшельником. Но однажды, подмерзнув осенью, я отворил дверь в лес, чтобы попробовать развести костер. Вместо безмолвных стволов лиственницы меня встретили Удо и телохранители отца.

Я навсегда запомнил его улыбку – грустно-виноватую. Совершенно дурацкую.

Домой я вернулся под конвоем, будто убивал за городом, а не слушал тишину. Отец как всегда недовольно сидел в кресле и подписывал очередные бумаги. Матушка тенью проскользнула за моей спиной, встала на сторону мужа и молчала.

– И где ты был? – спросил отец, будто ему еще не доложилась прислуга.

– Гулял.

– Один?

– С мечами. – Я задрал подбородок и улыбнулся.

Отец знал, что Саманья уже гордился мной. Должен был знать. Он встал со своего кресла и подошел близко-близко. Словно задумал обнять, пожалел о своей строгости.

Но слова прозвучали грубо:

– Больше ни шагу от городских ворот, ясно? Дай мне слово. Я жду.

С меня требовали столько обещаний, что любой взрослый бы надорвался их не то что соблюдать – помнить!

– Кого мне бояться, – я усмехнулся, – пичугу? Волка? Там и зайца не встретишь, всех по…