Право на меч

Если война длится целую вечность, а земли так и остаются под флагом Бато, выходит, война ему и не помеха? Но как, черт дери, как он может держать равновесие все эти годы? Всходы не растут в воздухе и по щелчку пальцев! Чтобы этот ублюдок держал гарнизон, его должны очень недурно снабжать. И это точно не Долы с Восходами, так?

Две карты отправились обратно в колоду.

Но кто тогда – крестьяне? Те самые, обобранные до нитки, упрямо живущие в этой дыре, все еще не сбежавшие и не подохшие с голоду?

Игра Финиама меняла лица в моей руке. «Гарнизон», «Кавалерия», «Арбалетчики». «Посредник». Я задержал на нем взгляд.

Третья сила. Единственный, кто мог сохранить баланс. Карты сошлись, и я убрал колоду, еле сдерживая ухмылку. Затем хрустнул пальцами и сказал:

– Резня будет, это точно.

Рут приподнял одну бровь, а оторва засмеялась:

– Дошло, глядите-ка. Слушай, дохляк, а ты когда облегчишься, тоже через час надеваешь портки?

Меня били в подворотне, ломали на манеже и держали в клетке под названием «дом Тахари». Не было ни одного слова, которым бы меня могли задеть. Тем более оторвы из воснийских сел. Я поднялся с места, не выдав спешки и азарта.

– И я даже знаю, кого мы будем резать.

Лагерь капрала притих. В мою сторону повернулся даже Керех.

– Кого? – приподнялся Гвон со своего бревна, и повеяло хмелем.

Я поднял взгляд на братьев, перевел его на капрала. И заявил чуть тише:

– Врагов, разумеется. – Фантазия у отряда отсутствовала как явление. Я уточнил: – Тех, из-за кого мы тут голодаем.

Это уже зашевелило умы и задобрило голодные лица.

– Мне нужно немного времени и…

– И разрешение от сержанта, – перебила Руш.

– Верно, – я не возражал. – Дождитесь вечера. Вам понравится.

Содружество, двенадцать лет назад

На острове расцветала весна, и мы снова вернулись на террасу под ветви смоковницы. Удо раскладывал карты на столе, почесывая свою обожженную руку. И спрашивал:

– Первое правило победы в игре Финиама?

Простой вопрос.

– Собрать как можно больше войск и влияния к финалу, – уверенно отвечал я.

Удо хмурился и качал головой.

– Разгадать, чего желает противник. В этом коне, в следующем и до самого конца игры.

Через несколько дней. Леса под Волоком

Прохлада вечера забралась под воротник, давно прижилась в ногах и прихватила руки по локоть. Я щурился в полутьме, поглядывал на поворот дороги. Солнце укрылось за горизонтом еще полчаса назад.

Тут и там из-за широких стволов елей доносились смешки и шепот. Я растирал ладони, стараясь не шуметь. И мерз, мерз. Впрочем, сегодня досталось нам всем. Чертова осень не щадила никого.

– Как думаешь, приедут? – не находил себе места Амил. Я сотню раз пожалел, что его взяли в поход.

Этим проклятым вопросом я задавался с самого начала. И если бы знал на него ответ, мне бы не пришлось играть из себя напыщенного провидца перед сержантом.

О том, что случится, если по этой дороге сегодня не пройдет никто, кроме пары лесных мышей, я старался не думать.

– Спроси погромче, и нас точно кто-нибудь да найдет, – шепнул Рут.

Я дернулся. Удивительно, как приятель умудрялся быть настолько незаметным даже для своих. Впрочем, в этом вся суть хорошей засады, так?

Амил не справлялся даже с тем, чтобы тихо шептать. Визгливые нотки так и прорывались в ночи:

– Не сердитесь, но я… а вдруг их не…

Голос Амила заглох. Я увидел, как Рут закрыл ему рот ладонью. И помахал свободной рукой, указав на дорогу.

Хрусть! От поворота с юга кто-то шел. Вскоре послышались и голоса. Чужие, незнакомые. Долгожданные.

И лес начал гореть.

Я опустился еще ниже за куст, чтобы укрыться от света факелов. Нащупал плечо соседа – то ли Пульриха, то ли Васко. Передал сигнал дальше, полагаясь на то, что в цепочке Восходов никто не отлучился справить нужду.

Пока все шло гладко: нас не заметили. По дороге вели коней.

«Пять, семь, девять…»

Помимо коней, в колонне фыркали волы. Вот из-за поворота показались и козы. И стоило бы обрадоваться всей этой скотине, да только ее вели вооруженные люди.

Я нервно сглотнул. Разбойников, ополчения или солдат оказалось больше, чем мы полагали. И что делать, если их окажется слишком много, не придумал бы и Саманья. Ничего, кроме побега, разумеется.

«Смерть от голода или смерть в неравном бою?» – Я сжал рукоять керчетты.

– Говорил же, – донесся до нас разговор передней тройки бойцов, – нехер яйцы мять.

– Ну, говорил, – соглашался грузный силуэт впереди колонны. Тени от факела падали так, что я не видел лиц.

Его собеседник снова взвился, размахивая рукой, в которой держал поводья.

– И был прав! Куды теперь нам: шо в яму, шо в пропасть. На кого мы пашем, а, Хвор?

– Ну, был прав, – прохладно ответил собеседник.

Я услышал знакомый звук. Рут уже нацелился арбалетом во врагов. И плавно повел им в воздухе, рисуя черту по ходу движения. Первым он выбрал низкого паренька с луком.

– …сталбыть, ни себе, ни милордам. Куда годится? – причитал тот же голос, но уже дальше. Колонна растянулась от самого поворота до нашей ловушки.