Право на одиночество

И пока мы ехали к Рашидову, я ещё кое-что для себя поняла. Когда я увидела нашего «биг босса» вчера, то первым делом заметила мелькнувшее в его глазах одиночество. Это была ещё одна причина, почему мы потянулись друг к другу — после смерти жены и друга у Рашидова не осталось больше родных людей, кроме давно выросших «оболтусов-сыновей», как он сам мне признался, а я отчаянно нуждалась в друге и наставнике — в общем, во взрослом человеке, который не стремился бы попасть в мою постель. И хотя я была уверена, что Рашидов от такого предложения не отказался бы, но в том, что он не будет на это намекать или соблазнять меня, я почему-то не сомневалась.

— Послушай, — сказала вдруг я, когда мы уже подъезжали к его дому, — а могу я называть тебя Миром?

— Э-эм… — протянул он. — А почему именно так?

— Ну, причин много… Ты мой мир вчера перевернул, например.

Рашидов хмыкнул.

— Ну хорошо, зови. Просто я не ожидал, что ты так сразу догадаешься…

— Догадаюсь?..

— Да. Меня так Миша звал. Детское прозвище, знаешь ли… Даже жена Эльмиром называла, а вот Мишка только Миром, и никак иначе.

Тут уже хмыкнула я. Как-то не вязался у меня пока строгий Михаил Юрьевич с «Мишкой», как его постоянно называл Рашидов…

Когда двери квартиры Мира распахнулись, я тихо охнула.

— Ты чего? — спросил он, улыбаясь.

— Королева в восхищении! Я в восхищении! — ответила я, показывая широким жестом, чем же именно восхищаюсь. Мир засмеялся.

— Мы с Машей долго обустраивали эту квартиру. Ну, разувайся, вон тапочки стоят, бери, какие подходят, и проходи.

Именно в такой квартире я хотела бы жить. И, нацепив тапочки, я в полном восторге поспешила исследовать её дальше, увидеть все уголки…

Всё было выдержано в едином стиле, который я бы назвала классическим. Паркет мягкого орехового цвета, деревянная мебель безо всякого золота, в коридоре — зеркало в тяжёлой медной раме, видимо, антиквариат… В гостиной — большой угловой диван, старинные часы с боем, изящный деревянный журнальный столик на колёсиках и — кто бы мог подумать!..

— Камин! — воскликнула я, увидев свою вечную мечту. Ещё бы, разве может хоть одна девушка, начитавшаяся в своё время английских (и не только) романов, не мечтать о камине!

— Электрический, — сказал Рашидов, словно извиняясь. — Сама понимаешь, соорудить в современной квартире настоящий камин сложновато, а вот электрический — пожалуйста. Так что это просто имитация.

— А, — отмахнулась я, — неважно. Главное — ками-и-ин!..

— Ну ты как маленькая, — рассмеялся Мир. Я улыбнулась и кивнула.

— Хочешь, я покажу то, что понравится тебе больше камина?

Судя по лукавой улыбке Рашидова, он что-то задумал. И я в полной мере ощутила великолепие его замыслов, когда он за руку ввёл меня в следующую комнату.

Это была библиотека. Здесь пахло деревом и тем безумно знакомым запахом бумаги и переплёта, который я так хорошо знала. Посередине стояли несколько глубоких кресел тёмно-коричневого цвета и небольшой диван, на журнальном столике были разложены книги и журналы, а ещё забыта одинокая чашка с давно остывшим кофе. Но на этом всё обычное заканчивалось, начинались чудеса…

Здесь было столько книг, сколько я не видела никогда. Комната площадью около 40 метров, с очень высокими потолками, была вся уставлена книжными шкафами, причём для того, чтобы дотянуться до верхних полок, хозяин квартиры спроектировал второй ярус — поднявшись по лестнице, можно было пройти по узенькой «тропинке» по всему периметру комнаты. И, смотря на всё это книжное великолепие, я чувствовала, как меня охватывает знакомый восторг — тот самый, который я ощутила впервые, когда мама взяла меня с собой на развал в «Олимпийский».

— Господи, — только и выдохнула я, боясь даже моргнуть — а вдруг это великолепие исчезнет?

Мир рассмеялся.

— Какая знакомая реакция! Когда я привёл сюда Мишку в первый раз, он точно так же раскрыл рот и сказал: «Господи».

— Я его очень хорошо понимаю. И я ещё считала, что у меня дома много книг! Святая наивность…

— Будешь исследовать? — хитро прищурился Рашидов. Я восторженно кивнула. — Тогда осматривайся, а я принесу нам чего-нибудь пожевать.

Эльмир отсутствовал около получаса. Не будь я занята разглядыванием книжных полок, то непременно бы задумалась о том, где он так долго прохлаждается, но, как обычно, зарывшись носом в свои обожаемые книжки, я совершенно забыла о времени и месте действия.

Рашидов вернулся с бутылкой вина, салатом, сырной тарелкой и чем-то очень аппетитно дымящимся.

— Ого! — я оторвалась от своего увлекательного занятия. — Это ты всё сам приготовил?

— Ну да. А что особенного? Я вообще себе сам готовлю, у меня только уборщица есть. Сама понимаешь, мыть полы — сомнительное удовольствие, а вот готовить я люблю. Это — салат с креветками, а тут — спагетти с томатным соусом.

— Слово-то какое — спагетти, — я рассмеялась. — Я вот всегда говорю — макароны…

— Какая разница. Главное, чтобы вкусно было!

Мир сдвинул вплотную наши кресла, придвинул журнальный столик, с которого он перед этим унёс чашку с остывшим кофе и убрал все ненужные книги и журналы, и принялся накрывать на стол.