Право на первую пулю

– Вот сюда смотри, – подполковник красным карандашом обвел одно из брошенных жителями сел, что было отмечено на карте. – Здесь, прямо на пустыре, по-нашему за околицей, сконцентрировано около пяти «роев» беспилотников. Сам пустырь превращен в аэродром для них, и даже сооружается специальная взлетная полоса для отдельных беспилотников. Отдельных – двенадцать штук «Байрактаров ТВ-2» [27]. Сегодня «бармалеи» должны закончить работы по возведению взлетно-посадочной полосы, – подполковник оторвал кулак от карты и посмотрел на свои наручные часы. – Уже, видимо, закончили. «Бармалеи» графики обычно соблюдают. Короче, БПЛА переданы туркоманам[28] Турцией и официально предназначаются для ведения боевых действий в первую очередь против курдов и только в последующие очереди против правительственных сил Сирии. Но туркоманы сами решают, когда и где их использовать. Это обговорено договором между сторонами. Потому они желают применить БПЛА изначально против российских сил, памятуя об относительно успешном применении «Байрактаров» в Карабахе и в Ливии. И при этом дополнительно питают ненависть к россиянам из-за частой и точной работы Военно-космических сил. В частности, они планируют использовать «Байрактары» для атаки с воздуха на российскую базу в Хмеймиме. Поначалу планируют применить тактику действий Израиля тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года против Египта, то есть разбомбить взлетно-посадочные полосы. А потом уничтожить самолеты на земле. Правда, они при этом не принимают в расчет тот факт, что нашим вертолетам взлетно-посадочная полоса не нужна. Но, видимо, надеются, что их БПЛА с вертолетами справятся. Документы об их решении у нас имеются в подлиннике со всеми подписями и печатями. И наше командование решило уничтожить данные беспилотники на земле за сутки до начала их атаки. То есть решено не рисковать собственной взлетно-посадочной полосой. Это дело поручили нам, то есть команде генерал-лейтенанта Спиридонова. А твой взвод, майор, назначен в прикрытие. У вас слаженная команда. Потому смотри в карту и сам решай, где тебе будет удобнее расположиться.

– Да, тут выбор не отличается богатством… – заметил я. – Разве что вот эта горка, – показал я пальцем на местность на карте. – Тут, если время и противник позволят, можно выкопать полнопрофильные окопы…

– Про окопы сразу забудь, – отрезал подполковник Ягужинский. – На этой высоте «бармалеи», а они тоже не дураки, выставили стационарный, хорошо замаскированный пост охраны. Видишь, спутник даже крышу блиндажа не определил, а она к моменту съемки уже была.

– Так это же хорошо, почти отлично, – заметил я. – Значит, все необходимое уже будет для нас подготовлено.

– И выбить их оттуда будет чрезвычайно сложно, – стоял на своем Ягужинский. – Правда, в охране только десять человек, по-нашему силы одного отделения. И окопы они вырыли для себя, а вырыть их на весь твой взвод не позволят другие силы, которые к тому моменту туда подоспеют. Они неподалеку расположены. Не будешь же ты под обстрелом копать.

– Не буду, – согласился я. – Но сама высота небольшая для штурма, и склон крутой только в сторону аэродрома, следовательно, можно атаковать сзади. Но другой позиции для взвода я вообще рядом не вижу. И даже на дистанции выстрела не могу найти.

Генерал Спиридонов почесал копну седых волос на голове.

– Да. Без рекогносцировки здесь обойтись трудно.

– Значит, будем проводить рекогносцировку, – совсем убитым голосом согласился Ягужинский, подумав, вероятно, что в разведку пошлют обязательно его, а даже мне, при моем буйном воображении, сложно было представить его, возрастного подполковника, ползающим среди барханов и сельских заброшенных огородов.

* * *

В итоге на рекогносцировку отправились мы вдвоем с лейтенантом Футракуловым, благополучно уговорив генерала Спиридонова нам не мешать, поскольку он тоже рвался отправиться вместе с нами, в отличие от подполковника Ягужинского, которого уговорить не ходить с нами было несложно. Кстати, подполковник оказался страстным футбольным болельщиком и в подробностях пересказал нам весь ход игры, что прошла в наше отсутствие, между командами сирийской правительственной армии и сборной наших «морских пехотинцев». В этот раз победа была на нашей стороне, и это делало Ягужинского радостным и счастливым.

Отправились мы, как и предполагалось ранее, на уазике подполковника Ягужинского. Сам подполковник до места нашей высадки поехал с нами, и даже когда мы с Тахиром покинули автомобиль, подполковник не поленился выйти вслед за нами и лично проверить нашу экипировку – не гремит ли что-нибудь, не звенит ли в ней что-то, что способно нас выдать. Точно так же я обычно проверяю бойцов при выезде на сложное и опасное задание, но чтобы так же проверяли офицеров – с подобным я столкнулся впервые, однако смолчал, понимая, что Ягужинский тоже когда-то командовал, видимо, в том числе и взводом, и сейчас с чего-то вдруг вспомнил, как когда-то отправлял в разведку своих бойцов.