Право на поединок

– Но ведь ты подоспел первым, – сказала Виона. – Ты не позволил мне… Икташ и Эврих с Сигиной, они только потом…

– Вот их твой супруг пускай и вознаграждает, – сказал венн. – И еще няньку, за то, что вовремя ахнула.

Ни на пчел, ни на молодую хозяйку он не смотрел. Сидел, сложив на груди руки, с деревянным лицом.

Мастер УЛОЙХО в самом деле готов был озолотить всех, кто помог не допустить смерть к его любимой жене. Один Волкодав полагал, что не имеет никакого права на похвалы и награды, и переубедить его было невозможно. Люди могли говорить что угодно, однако он-то знал, что самым постыдным образом прохлопал подкравшуюся опасность. Пусть даже она и явилась в совершенно неожиданном образе, который вряд ли кто-то сумел бы предугадать. Кому была бы нужна его погоня за злодейкой и расправа над ней, если бы не удалось отстоять жизнь госпожи?..

Вот Эврих и Сигина, те вправду заслуживали всяческого почета. Особенно Сигина: без нее у Эвриха, по его собственным словам, мало что получилось бы. «Я как девчонке в глаза посмотрел, меня самого чуть куда-то не затянуло, – рассказывал молодой аррант. – Помнишь тот раз, на Засечном кряже? Я ведь как тогда поступил?.. Вызвал в себе примерно то, что чувствовала бедная вилла… а я, ты знаешь, благодаря Канаону примерно знаю, что она чувствовала… ну, потом сам из этого вылез и ее за собой вытащил. Все просто, если умеючи… А тут! Прорва какая-то, бездонный колодец, падаю в него и поделать ничего не могу, только вижу, как небо наверху отдаляется!.. И вдруг – точно ладонь подхватила и держит! Так и вынесла к свету обоих, и меня, и ее…»

Ему приходилось встречать сходные описания лишь в древних рукописях, созданных во времена, когда обитатели Небесной Горы запросто гуляли среди людей. Эврих навострил перо и попытался добиться от Сумасшедшей, что за Богиню та призвала на помощь. Сигина лишь ласково улыбалась ему, словно ребенку, спросившему, отчего вода мокрая. «Мне недосуг служить Богам и Богиням, – отвечала она. – Я просто жду моих сыновей…»

Делать нечего, пришлось Эвриху так и внести таинственный случай в свои «Дополнения», не присовокупив подобающих истолкований. Волкодав хотел было ядовито спросить его, не забыл ли, мол, помянуть, как сам поначалу не желал вести деревенскую дурочку к ювелиру… Однако по здравом размышлении промолчал. Сам хорош…

– Что ж, грешно было бы неволить тебя, – грустно проговорила Виона. – Правду говорят люди – от денег, взятых без приязни, не бывает добра.

Волкодав ничего не ответил, но мысленно с нею согласился. Откуда ему было знать, что его начинают осторожно опутывать шелковой паутинкой, как хитрый маленький паучок опутывает большую строптивую муху?.. Беседуя с ним, Виона незаметно пускала в ход искусство, усвоенное при храме. Она ведь давно успела решить про себя, что кое-какие науки, преподанные служителями Вездесущей, не грех помаленьку использовать к своему благу; ибо далеко не все, что постигалось в доме великой и ужасной Богини, имело целью убийство. Был сводящий с ума жертвенный танец, но был и такой, что возвышал душу созерцанием истинной красоты. Или вот взять искусство беседы. Овладевший им мог выяснить все что угодно даже у очень упрямого человека. А большой мастер – еще и заставить этого человека выполнить свою волю, причем так, что тот будет уверен, будто действует по собственному желанию.

Помимо прочего, искусство включало способность распознавать, что за собеседника подарила судьба, так что переспорить Волкодава Виона даже и не пыталась. Молодая женщина просто начала рассказывать о себе, о том, как несмышленой девочкой осталась совсем одна. Со стороны могло показаться, будто обращалась она к пчелам, забравшимся на ладонь, но, когда руки телохранителя успокоенно легли на колени, Виона этого не пропустила.

– В наших краях растут густые леса, – тихо говорила она. – И в самом сердце лесов есть озера, окруженные черными деревьями в тяжелых космах лишайников. Никакой ветер не может повалить черное дерево, а когда оно умирает от старости, оно тонет в воде, потому что плоть его тяжелее железа. У моего деда был черный меч. Дед побеждал им храбрых врагов, сражавшихся оружием из железа и меди. Он брал меня с собой на озера. Деревья так высоки, что вода остается спокойной, даже когда над лесом бушует гроза и ливень треплет вершины. Поэтому там вырастают цветы, которых нет больше нигде. Мы называем их «упавшими звездами». Они распускаются ночью. Они лежат на воде, и лепестки в темноте светятся голубым светом. Я, наверное, никогда больше их не увижу. Ты тоже вспоминаешь свою родину, Волкодав? Какая она?

Венн помолчал немного, потом проговорил уже не тем бесцветным голосом, что поначалу:

– Тебя бы там многое удивило.

– Расскажи о своей стране, – попросила Виона и склонила голову к плечику, внимательно глядя на венна. Топазы, вправленные в серебро, переливались у нее в волосах.

– Зимой у нас идет снег, – сказал Волкодав. – А озера и реки покрывает крепкий лед. Можно напилить его и сделать дом, м этот дом простоит до весны.