Право на рассвет

– Откуда такой вывод?

– Да ты посмотри на них! Это же неполноценные особи! К тому же, где взять столько трупов? Это же не сказки! Ты знаешь, например, сколько нужно, ну хотя бы говядины, в год, чтобы прокормить тысячу человек?

Нет, я этого не знал.

– А десять тысяч? Город? – продолжала Марго. – Но ведь человек употребляет не одно мясо! В отличие от них… Так что человечина, это привилегия богатых. Да и часть населения идет на отбраковку! Или я не права?

Гул кивнул.

– Все верно. За исключением того, что человеческое мясо у нас доступно не богатым, а переродившимся.

– Что одно и то же.

Гул пожал плечами.

– А вампиры, логусы? Гулы едят их мясо?

Колш кивнул.

– А отбраковка… Что, гулы едят, гм… себе подобных?

– Предпочтение отдается человеческому мясу и логусовому. Мясо вампиров, как и самого отребья, таким спросом не пользуется. Хотя бедным все равно, они с равным удовольствием съедят что угодно. Но конечно, для переродившихся гурманов разница есть.

– Переродившихся? – Переспросил я.

– Гулы живут недолго – в среднем тридцать-сорок лет. За этот срок мозг, у большинства, просто не успевает развиться. – Пояснила девушка. – И те из них, кто добивается значимого положения, либо, что гораздо чаще, благодаря связям, могут быть перерождены.

– Это как?

– Организм гула вырабатывает особый секрет, благодаря которому можно продлить жизнь. Но в ничтожных количествах. И все эти господа, – Марго обвела рукой вокруг, отчего вууры глухо лязгнули и заставили нас повторить жест, – скорее всего не более чем фабрика по выработке такого секрета. Поправь меня, Колш.

– Это так. – Подтвердил гул. – И достойных перерождения погружают в кцхло… в секрет на несколько месяцев. В течение которых гул покрывается пленкой, превращаясь в огромное яйцо, и полностью обновившись, получает несколько десятков лет в запас!

– А внешне он не меняется? – удивился я.

– Ни внешне, ни внутренне. Это словно молодость для старика.

– И многие у вас так уже переродились?

– Есть и по семь раз!

– Князья, жрецы, ведущие… – Кивнула девушка. – Все, как и наверху… Массы работают на элиту.

– Несчастный, угнетенный народ… – Пробормотал я. – Прямо слезы наворачиваются!

Коридор развернулся в широкий, прямой ход шириной метров в десять. До сводчатого потолка было метров пять, не меньше. И неизменные лампочки наверху. Правда, стало их побольше.

Интересно, как все это дело держится? Не обваливаясь на головы? Никаких крепежей, колонн. И пусть ход вырезан в толще камня, но это лишь часть пути, а дальше?

Если вдруг все это дело рухнет, я не знал, как выбираться обратно.

– Кстати, Колш, – стараясь, чтобы интонация не выдавала волнения, обратился я к гулу. – А как все эти хода держатся?

– Я не понял вопроса, – недоуменно сказал гул.

– Я хочу сказать, что не вижу систем крепежей! В любой шахте…

Гул захихикал.

– Тут не шахта. Едва ход прорыт, некоторые из гулов, на которых возложено, м-м-м, наказание, покрывают стены и потолок своей кровью.

– Ну и?..

– Кровь гула, вступая в реакцию с минералами, превращает их в монолит, многократно превышающий прочностью бетон – сообщила девушка. – Это общеизвестный факт.

Колш кивнул, соглашаясь.

Да ну! А вот я как-то пропустил это. Наверное, как раз в тот день прогулял биологию…

– Оказывается, гулы очень полезный элемент общества, – изрек я.

IX

Беседуя таким образом, мы прошли несколько километров. Точную цифру назвать было сложно – виной тому была ориентировка в подземных ходах, помноженная на грохочущие вууры, плюс сложно оказалось приноровиться к походке своих коллег по цеху.

Но с десяток километров мы отмахали, не меньше. Благодаря моим тренировкам, да и у Марго, несомненно, имелась неплохая физподготовка – Ватикан, как-никак, усталости не ощущалось.

А потом вдалеке послышался какой-то шум.

– Что это? – спросила девушка.

Несмотря на балахон, даже мне было видно, как спина гула напряглась.

– Колш!

– Это пища… – Пробормотал тот.

В том, что дитя пещер не ошибается, мы, к своему сожалению, убедились, и весьма скоро.

Несмотря на черепашью скорость нашего крейвена, мы все-таки двигались быстрее, чем эта самая пища. И по мере приближения глухой шум постепенно перерастал в какой-то лязгающе-щелкающий стук.

Маргарита, преодолевая сопротивление от сковывающих руки металлических полос, потянулась к маске.

– Советую тебе сделать то же самое. – Вполголоса произнесла она.

Я поспешил последовать ее совету.

И вовремя.

Через четыре минуты тоннель сделал небольшой поворот, и нашим взорам предстала одновременно странная и отвратительная картина. Несмотря на маску, в ноздри стала просачиваться мерзкая вонь.

Метрах в двадцати в шеренгу по одному, сколько хватало глаз, двигались странные существа.

Рваные дергающиеся фигуры в лохмотьях напоминали терминаторов, возвращающихся на базу после очередной кровопролитной схватки с человечеством. Кое-где сквозь разлагающуюся плоть отчетливо проглядывали металлические детали. Они-то и издавали этот шум.

Несмотря на нашу неторопливую походку, эти двигались еще медленнее.

Замыкал арьегард гул, восседавший на маленьком гусеничном электрокаре.