Право на рассвет

– Давай-ка все свои понятия переводи в человеческие категории! – стараясь держать себя в руках, процедил я. – Мне достаточно крейвена в вуурах! Или Дайрон умолчал на этот счет?

Не знаю, почему меня так разобрало, но тем не менее, это возымело действие.

– Клаат – это время третичной молитвы. – Поспешил объяснить Колш. – Все, кто в этот момент находятся в пределах Второй ступени, должны следовать ее правилам!

– А мы уже в пределах Второй ступени? – вздохнула девушка.

– Еще нет. Но населяющие Первую считают своим долгом следовать правилам! А кла… молитва должна происходить лишь в освещенном месте. Священное яйцо было зачато на свету!

– Надо же! – удивился я. – У нас наоборот, подобные вещи происходят в темноте!

– А разве ты не собираешься участвовать в своем клаате? – удивилась девушка. – Или крейвен избавлен от молитв?

Гул замялся.

– Видите ли, я не настолько верю во все эти… А это преследуется.

– Инквизиция. – Понимающе сказал я.

– Но это нелепо! – воскликнул Колш. – Ведь там, наверху, правит настоящий Бог… И это куда значительнее любых россказней!

– А многие гулы верят в Дайрона? – поинтересовалась Марго.

– Достаточно… – Уклончиво ответил Колш. – Но здесь не принято упоминать его…

– Почему?

– Жрецы утверждают, что у гулов есть свой Бог, гораздо могущественнее. Который сейчас спит. Но проснувшись, он погасит Солнце, и все гулы смогут выйти наверх… Я, конечно, не верю, – поспешно добавил он.

Ага. Погасит. Вместе с матерью вампиров.

– А кто же сейчас мешает гулам выйти наверх? – недоуменно спросил я. – Купите себе десять гектаров земли, обнесите забором и гуляйте до посинения!

– Никто не вправе запрещать подобное. – Подтвердил Колш. – Но солнечный свет вреден нам. Он вызывает ожоги, после которых остаются болезненные раны…

– А Джерри? Эмма? – перебил я.

Гул закашлялся.

– Джерри… Это особый случай… Он отмечен самим…

– Дайрон? – вполголоса спросил я.

– Вполне вероятно. – Отозвалась Марго. – Почему бы и нет?

* * *

Темное место было действительно темным.

Отдельный участок, метров двести, не подсвечивался вообще.

Ведомые Колшем, мы очутились в каком-то закутке, и смогли снять с себя всю эту лабуду.

Здесь недостаток кислорода, пожалуй, начинал ощущаться.

– А откуда здесь электричество? – поинтересовался я, привалившись спиной к холодной стене и водя лучом фонаря по стенам.

– Уже больше ста лет, – отозвался гул.

Он растянулся прямо на каменных плитах, и лежал с закрытыми глазами.

– Между Второй и Третьей ступенью есть несколько огромных резервуаров с нефтью. Природных. И генераторы работают до сих пор…

– Да ну… – усомнился я.

– Уже больше двух с половиной часов… – ни к кому не обращаясь, сказала Марго, поглядев на светящийся экран телефона. – Значит, до Унгейла еще около полутора … Боже, как же в этом крейвене утомительно…

– Другого пути нет. – Проскрипел Колш.

– А если бы мы пошли в обычном виде? – спросил я. – В чем проблема? Кроме, конечно, огласки.

– Вы не вышли бы даже за пределы поселка!

– Прямо-таки не вышли? – усомнился я. – Дайте мне десять минут, и я из того поселка сделаю первоклассное кладбище! Один!

Гул промолчал.

– Так как? – не отставал я. – В чем же дело?

– Я не сомневаюсь, что приближенные великого Дайрона без особого труда преодолеют такого рода препятствия… – медленно проговорил Колш, тщательно подбирая слова. – Но смею заверить, что иметь дело с отборными дюжинами жрецов куда опаснее, чем с отребьем сверху!

– Представляю реакцию великого Дайрона, если кто-то из этих дюжин позволит себе лишнее! – Мечтательно произнес я.

Гула передернуло.

– Думаю, этот разговор следует отложить на потом… – Решительно произнесла Марго. – Колш, долго ли продлится ваш этот клаат?

– Можно идти дальше, – вздохнул гул, становясь на четвереньки.

Следующие полчаса прошли в полном молчании.

Коридор медленно изгибался ленивой змеей, опускаясь все ниже и ниже. Ходьба в крейвене потихоньку вошла в обычное русло. Мы шагали в ногу, словно деды на плацу.

Мимо нас прошли дважды.

Троица каких-то оборванцев весьма подозрительного вида и спустя минут еще один, более приличной внешности, сгибавшийся под огромным тюком.

Все в серых, скрывающих фигуру, то ли балахонах, то ли саванах, отличающихся лишь покроем и степенью свежести.

А потом, я даже не заметил, как коридор разошелся в стороны, и мы очутились в самой гуще.

Из пещерки выходило множество коридоров и нор, причем некоторые – на высоте нескольких метров от пола.

Вокруг прямо-таки кишело от разнообразных гулов. Но женских особей было на удивление мало, а тех, что встречались, особо разглядеть не получилось: они одеты были в какое-то подобие паранджи.

К счастью, потому что едва стоило мне увидеть лицо одной…

Короче, на ее фоне Эмма выглядела бы мисс Вселенной.

Весь этот прокисший компот занимался разнообразными, но бессистемными делами: ходил, сидел, что-то носил туда-сюда.

Большинство щеголяло в своих балахонах, но попадались отдельные метросексуалы в поношенных плащах и пальто, надетых прямо на нестиранные футболки.

У них должно быть, неаккуратность возведена в культ! Ну естественно, разве хоть какое-нибудь яйцо носило чистое белье?