Право на смерть. Ярче тысячи солнц

Глаза командира говорят о его изумлении, остальные внимают с заметным интересом. Гоню легенду (простите меня, патриоты, но правда в этом мире противопоказана всем):

– На нас, первых наборах, только испытывались препараты, стирающие память, поэтому они промахнулись – я не забыл свое прошлое, своих родителей и свою страну.

С паузами, контролируя реакцию слушателей, излагаю историю, в которой убавил себе возраст на три года. Знания, почерпнутые из материалов департамента ресурсного управления, опыт моего мира, логические выводы на основании анализа – все дало достаточно правдоподобную картину. По мере повествования командир мрачнеет, сутулится, как будто на спину ему легла непосильная тяжесть, глаза наполняются горем. Зам Олег слушает предельно внимательно, общая вазомоторика говорит об активной работе мысли. Комендант отстранен и бесстрастен, о реакции священнослужителя говорить трудно – голова опущена, рука подпирает лоб.

– Как ты говоришь?

– Они называют это проектом «Рассвет».

– Сержант, а ты не встречал там?..

Олег встает, кладет руку на плечо командира, легонько сжимает. Офицер замолкает, но я понимаю, что он хотел спросить:

– Детей, похожих на вас? Не уверен. Там все делается, чтобы у людей не возникло привязанности друг к другу, группы непрерывно меняются, как и места обучения. Просто не запоминаешь лица.

– А потом что было?

Это Олег.

– Потом меня послали служить на границу Мертвых земель.

– В какое подразделение?

Оп-па, комендант очнулся.

– «Дельта».

Поразительно, и ему знакомо чувство удивления. А то своей невозмутимостью уже напоминал прибалта.

– Но особо повоевать не пришлось – я оказался в договорной зоне.

– В какой?

– Место, соратник Олег, где выжившие жители Чинь торгуют с Империей предметами роскоши и искусства своей погибшей страны. Мы обеспечивали безопасность сделок. Иногда налетали отряды патриотов, были перестрелки. В одной из них ранили офицера КИБ, я вытащил его в безопасное место, оказал помощь. За это был поощрен путевкой в санаторий. Дальнейшее, полагаю, вам известно.

– Все-таки не очень понятно, соратник, почему ты вступился за наших разведчиц?

– Одна из них очень похожа на самого близкого мне человека. И я больше не мог так дальше жить. Жить среди врагов и обманутых.

– Ты застрелил пятерых «дельтовцев»?

– Да.

– И добил подстреленных?

– Меня научили не оставлять врагам шансов.

– Сержант, мне кажется, ты отлично подготовлен. Наш отряд молодой, нам крайне не хватает опытных бойцов. Я предлагаю тебе стать инструктором по боевой подготовке – учить сражаться патриотов нашей страны.

– Я согласен, соратник Олег.

Повисла пауза. Спохватившись, оторвался от тяжелых раздумий и переживаний командир:

– Поздравляю с вступлением в отряд, боец.

Снова жму крепкую руку.

– Как тебе со стороны на первый взгляд наш лагерь? С точки зрения «дельтовца»?

– От наблюдения с воздуха замаскирован неплохо. Но не уверен, что маскировка спасет от инфракрасных камер беспилотников. Посты расставлены грамотно, но шаблонно. Не продуманы мероприятия по приему новичков.

– В смысле – не продуманы?

– Соратник комендант, я прошел от границы лагеря до штаба без единого досмотра. Если бы являлся боевиком КИБ или «Дельты», вы все были бы уже мертвы.

– А ты не слишком высокого о себе мнения?

Два шага влево, пистолет в руке смотрит на коменданта.

– Ваши револьверы в кобурах, командир сейчас на линии огня соратника Олега, отец Вениамин безоружен.

Опускаю браунинг.

– Часовой вбежит на выстрелы, с винтовкой ему быстро не развернуться, от этой стены он станет легкой мишенью.

– Ловко. Что скажешь, Петр?

– Гм-м. Его отлично выучили, Олег.

– Сержант, разреши?..

Улыбающийся Олег протягивает руку за пистолетом. Чуть помедлив, ставлю на предохранитель, отдаю.

– Из него расстрелял рейнджеров?

– Да, соратник Олег.

– Вижу, не чищен.

– Возможности не было.

– У нас только устаревшее российское вооружение. Твой пистолет послужит отличным пособием для боевой подготовки бойцов. Отдашь?

– Конечно, соратник.

Выкладываю на стол запасные обоймы.

– Петр выдаст тебе револьвер, форму, вообще разместит. Я рад, Сержант, что теперь в нашем отряде есть инструктор высокого класса.

– Постараюсь оправдать доверие, соратник Олег.

– Сержант, знай – теперь ты относишься к постоянному составу отряда. К любому из нас можешь обращаться в любое время. Сегодняшний день тебе на обустройство, уже завтра должна прибыть группа обучаемых, начнешь занятия.

– Есть.

– Что?

– Слушаюсь, соратник.

Олег поворачивается к священнику:

– Отец Вениамин?

– Сержант, я в отряде вхожу во власть мирскую, но принадлежу власти господней. Если что-то будет тяготить твою душу – помни, что есть таинство исповеди.

– Благодарю вас, святой отец.

– Петр, проведи парня по лагерю, выдай необходимое.

– Слушаюсь, командир.

– Да, еще не забудь отвести его к Светлане. Как твоя рана, Сержант?

– Нормально, соратник командир.

– Пусть Светлана посмотрит. Она наш отрядный врач, Сержант.

– Слушаюсь.

– Идите, соратники.