Право на сына

— А… где Тимофей? — спрашиваю, помня, что у него в доме где-то должен быть еще один ребенок.

— В детской с няней, я зайду к нему, а ты пока… осваивайся. Кстати, Тимофей ходит в ту же группу, что и Даня.

Я удивленно распахиваю глаза и замечаю:

— Ремонт в группе ты затребовал?

— Нет, — он пожимает плечами. — О ремонте заговорили, когда мы пришли, я выступил инвестором, дал часть денег, остальное сказали другие родители сдали. А что?

— Да так… ничего.

Я разворачиваюсь и спускаюсь вниз. Удивляюсь тому, как мамочки из нашей группы любят получить выгоду и всё спихнуть на вновь прибывших. Не удивлюсь, если замена мебели в прошлом году никак не была связана с тем, что новые родители углядели там антисанитарию.

Решаю не думать об этом и попадаю на кухню, где все настолько лаконично и расставлено по своим местам, что я начинаю даже завидовать. В моей квартире, конечно, тоже хороший ремонт и одна из новомодных, современных кухонь, но там… почти всегда хаос. Капли от блинчиков на столешнице, когда я в спешке не успеваю их стереть, полупустая фруктовница, съехавшая со стола скатерть, крошки, вилка посредине плиты. Здесь всё… идеально. Каждая деталь лежит на своем месте, дверцы шкафчиков закрыты, плита натерта до блеска.

Я сглатываю и с третьей попытки таки открываю первую дверцу. Там идеально сложенные тарелки, за второй чаи, сахар, зерна для кофе. Я достаю пакет с чаем, мед, который нахожу рядом с упаковкой. Чашки находятся в третьем навесном шкафчике, я достаю две и понимаю, что не спросила, что будет пить Стас.

— Хозяйничаешь?

Высокий звонкий и недовольный голос точно не принадлежит Лебедеву. Я аккуратно ставлю чашки на стол и поворачиваюсь, встречаясь глазами с той самой девушкой, которая звонила ему. Лиза, кажется. Она работает няней, но смотрит на меня так, будто я обманом проникла на ее территорию.

— Всего лишь делаю чай, — пожимаю плечами и нажимаю кнопку на чайнике, предварительно набрав туда воды.

Это занимает у меня несколько минут, но когда я поворачиваюсь, девушка все так же пристально смотрит на меня.

— И откуда ты только взялась? — ехидно интересуется, делая несколько шагов ко мне.

Хочется отступить. Наверное потому что я не привыкла переступать людям дорогу. И не люблю, когда со мной разговаривают вот так: чуть свысока, будто считают себя куда круче и достойней собеседника. Лиза явно уверена в себе, дерзкая и… красивая.

Пухлые губы, острые скулы, ровные зубы, которые она успела продемонстрировать, улыбаясь. Высокий лоб и прямой нос, большие глаза и длинные ресницы. Она как кукла с журнала, да и фигура у нее, скорее, модельная. Девушка никак не вяжется с образом няни, но раз она работает у Стаса и он доверяет ей ребенка сестры, значит, она ответственная.

— Все рассмотрела? — ехидно спрашивает она. — Теперь бери своего недоноска и свалите отсюда, пока волосы целы.

От ее наглости я теряю дар речи и пару мгновений просто смотрю впереди себя, особенно ничего не видя. Когда ко мне доходит, что она обозвала моего ребенка, рука поднимается сама. Я со звоном опускаю ладонь на ее идеальную щеку и с удовольствием наблюдаю за тем, как ее глаза расширяются от шока и ужаса, а губы приоткрываются, чтобы что-то сказать.

— Обо мне можешь говорить все, что угодно, — объясняю причину своей вспыльчивости, хотя чувствую, что можно обойтись и без этого. — Но моего сына я трогать не позволю.

— Вот же с… — шипит она.

— Зато не сую свой нос, куда не просят, — перебиваю ее.

Не знаю, откуда во мне столько смелости, но я отталкиваю Лизу от себя и иду в комнату, где остался мой сын. Сейчас кажется неправильным оставлять его одного и… мне вдруг хочется уехать из дома, где мне не только не рады, но еще и позволяют себе оскорбления. Сын мирно спит, и я решаю пойти отыскать Стаса и сказать, что я не могу остаться в его доме, когда слышу голоса:

— Где Настя? — это спрашивает Стас.

— Кто? — удивляется Лиза, хотя пару минут назад разговаривала со мной.

— Девушка, с которой я приехал, — поясняет, как слабоумной.

— Я никого не видела.

Я не знаю, что там происходит, но становится слишком тихо. Я даже боюсь сделать несколько шагов, чтобы меня не услышали. Ко мне доносится только шорох и чертыхание.

— Это лишнее, — рычит Стас, и я, наконец, оказываюсь у двери.

Вдохнув поглубже, смотрю за тем, как Лебедев держит девушку за руки, а она улыбается и произносит:

— Зачем ты так? Нам ведь было хорошо вместе, ты помнишь? — она облизывается. — Когда твои девочки… — она запинается, — тебя динамили, была я.



— Ты преувеличиваешь свою значимость, — произносит он и отстраняет ее от себя.

— Всегда была я! — девушка повышает голос, а я прячусь за стену, прижимаясь к ней спиной, и только потом начинаю идти. — Я всегда была рядом! — слышится из кухни, но я быстро захожу в спальню к сыну и прикрываю дверь.