Право на Тенерифе

– Юля, послушай, ты же знаешь, какая я собственница, представь себе, как мне сложно допустить, что кто-то может жить в моей квартире, трогать мои вещи, беспорядок наводить в моем жилище, портить мою кухонную столешницу, в конце концов! Но я сама предлагаю вам жить у меня! О чем это говорит?

– Что ты очень хороший друг, – ответила, немного задыхаясь, Юля.

– Нет, это говорит о том, что я очень хочу, чтобы твоя дочь выздоровела. Очень. Я помогу. Хоть так, но помогу.

Юля положила трубку и закрыла лицо руками; она ведь не рассказала всю правду Алине о том, что врачи не отпускали их никуда. Но та продолжала требовать даты, и Юля деревянными пальцами сбросила ей примерные числа следующего месяца. Внезапно решение само пришло к ней и освободило ее от волнений: она подумает о последствиях своего вечернего импульсивного поступка завтра. Алинин жест словно снимал с нее ответственность.

А в это время на другом конце города Алина, получив сообщение от подруги, быстро забронировала билеты, благо их паспортные данные у нее были еще с давнишней совместной поездки в Турцию. Костя в этот момент умылся и пошел спать, избегая встречаться взглядом с женой; теперь Алина знала, в чем было дело: каждый день он боялся, что правда вскроется, что Тоня найдет ее и все расскажет.

Все запутывалось сильнее и сильнее. Западня захлопывалась. Убедившись, что Костя вышел из комнаты, Алина открыла свой телефон и вновь и вновь стала читать короткое письмо от Дарьи:

«Если ты не хочешь, чтобы Константин узнал о твоем маленьком расследовании, ты должна мне тройной оклад».

Ведь предупреждали ее все о том, что помощь от консультанта может обернуться совсем другой, темной стороной медали, и теперь выходило, что подруги с самого начала были правы, а она совершила большую ошибку, доверившись этой Дарье. Алина не представляла, как ей выйти теперь сухой из воды. Но она точно знала, что такие деньги не получится незаметно взять со счета, и тем более знала, что шантажистка на этом не остановится.

Две недели перед поездкой пролетели как один миг, за который Юля успела уговорить перенести ей отпуск, что должно было быть несложно, ведь был не сезон: никто не уезжал никуда, кроме нее. Однако ее начальница все равно была недовольна.

– Мы только взяли нового человека в качестве руководителя вашей группы, и вы, вместо того, чтобы обучать его, собираетесь уехать отдыхать? Как это безответственно.

Однако через два дня она все равно подписала заявление Юли. Затем та стала копировать паспорта, получать справки и выписки, а главное, попросила Антона сделать разрешение на выезд Кати – сразу на десять лет, до совершеннолетия. Он тоже был очень недоволен, даже возмущен, и не постеснялся высказать все бывшей жене:

– В отпуск собралась? На какие такие шиши? Нет чтобы мне помочь, знаешь, как мне сложно ребенка поднимать, на него одни расходы! И потом, если кому и нужен отдых, так это мне, это у меня грудной ребенок, из-за которого ночью не поспишь, а затем утром на работу, где никто не спросит, почему я не выспался.

– Твоему ребенку очень повезло, – ответила Юля очень серьезным голосом, – что у него такой отец, который ночами с ним не спит, заботится о нем. – Но в конце она не выдержала и улыбнулась.

– Смеешься, значит? И вообще, почему я должен был давать тебе разрешение? – Юля инстинктивно прижала разрешение к груди, словно боясь, что он передумает и отберет его. – Да еще на десять лет! Вдруг ты возьмешь и увезешь мою дочь за границу навсегда? Где мне потом ее искать? Выйдешь замуж за иностранца.

– Да, иностранцы прямо выстроились в очередь, так и ждут, когда же я выйду за них замуж, – Юля засмеялась как можно более искренне.

Антон оглядел Юлю – уже совсем не юную, совсем не такую хорошенькую, какой она была когда-то; с тонкими, заметными морщинами, которые уже нельзя было скрыть, с грубеющей кожей лица, беспощадно выдававшей возраст. Есть женщины, которые начинают стареть очень поздно, и до сорока-сорока пяти лет выглядят моложаво, но Юля к ним не относилась, несмотря на ее по-девичьи стройную фигуру.

По глазам его было видно, что он сам тут же решил, что сказал нелепую вещь, ведь у Юли вряд ли когда-то будут даже самые незавидные ухажеры. Ему стало вдруг немного жалко ее: ведь она осталась старой и одинокой, а он, напротив, жил с молодой красавицей и вновь стал отцом.

А затем, за два дня до отъезда, была последняя встреча, но тоже очень важная. После работы Юля заскочила к Алине, чтобы взять ключи от их квартиры на Тенерифе, а также точный адрес.

– Зайдешь на чай? – спросила Алина.