Право на жизнь

«Четырнадцатый, доложи, что там у вас». «Двенадцатый, двенадцатый, доложи обстановку». «Девятый, отзовись, девятый», — в который раз обзванивали девушки посты наблюдения. На связь снова вышел Семенихин.

— Что там у тебя произошло, почему пропал? — спросил Солдатов.

— Звездануло меня, товарищ первый, — закричал в трубку Семенихин.

— Ранило?

— Не, фу-ты ну-ты, оглоушило.

— Что с пожаром?

Сообщение о лесном пожаре всерьез беспокоило Солдатова. Лесной пожар страшнее карателей. Сгореть могут и те, и другие. Другие, то есть каратели, черт с ними, пусть сгорят все до последнего солдата, но огонь не разбирает, где чужие, а где свои, он идет, полыхая, широко.

— Разгорается, товарищ первый.

— Координаты?

Семенихин назвал. Солдатов прикинул по карте. Лес горел со стороны Каменки. Выгорит километра полтора и стихнет, река его остановит, подумал комбриг.

— Седьмой?

— Да, товарищ первый.

— Не перекинется ли огонь на вашу сторону?

— Нет, товарищ первый. Я ж говорю, он к Каменке пошел. Ветер тоже от нас дует.

— Как немцы?

— Разделали нас под орех.

— Улетели?

— Так точно.

— Где «рама»?

— Тоже скрылась. Сотворила подлость и смылась.

— Совсем?

— Похоже, совсем.

— Следите за пожаром.

В штабную землянку одновременно вошли заместитель Солдатова по хозяйственной части Хлебников, командир отдельного пулеметного взвода Грачев, врач Ханаев.

На лице комвзвода Грачева отпечаталось нетерпение. Высокий, стройный, в кубанке с красной партизанской лентой, которую он не снимал даже в самые жаркие дни, Грачев поправил залихватские усы, через силу прокашлялся. Ни о чем не спросил. Однако вид его красноречиво говорил о причине появления в штабной землянке. Основные силы бригады ушли к месту схватки с карателями, а он, командир мощного огневого взвода, как называют его подразделение партизаны, чем, кстати, Грачев очень гордится, томится от вынужденного безделья.

Созданный Солдатовым взвод этот был действительно гордостью бригады. Создали его в сорок втором году, незадолго до весенней осады немцами партизан еще в Сарычевском лесу. К тому времени удалось раздобыть всего десять пулеметов, в основном трофейных, но и они, собранные в один кулак, оказались той силой, которая буквально расчищала дорогу от гитлеровцев, если требовался прорыв, была результативной в обороне, но особенно в засадах, когда требовалось не только ошеломить противника, но и уничтожить его в кратчайший срок. В каждый расчет входило три человека. Все на лошадях. Именно по этой причине взвод оказался мобильным. Его можно было снимать с одного участка, перебрасывать на другой в ограниченные сроки. Особенно в лесу, особенно в условиях бездорожья. За все время не было проведено ни одной сколь-нибудь значительной операции, в которой взвод Грачева не принимал бы участие. Теперь Грачев остался на базе. Потому и томился. Потому снова и снова заходил в штабную землянку.

— Ты мне, Грачев, глаза не мозоль, — в который раз строго предупредил командира взвода Солдатов. — Необходимости в твоих орлах пока нет.

— Но, товарищ комбриг…

— Отставить. Никаких «но», Грачев. Не мешай работать.

Грачев демонстративно лихо откозырял, скрылся за дверью.

Необходимость в огневой поддержке, когда идет бой, есть всегда, но отправить последний свой резерв Солдатов не мог. Отправить — значило действовать безоглядно, вовсе оголить базу. Не вправе был он посылать Грачева с основными силами бригады. Мало ли что может произойти, когда не знаешь планов противника.

У стола перетаптывался Хлебников. Причина его появления в штабной землянке тоже известна. С объявлением боевой готовности жизнь на базе замерла, а забот у Хлебникова не убавилось.

— Отбоя тревоги нет, Виктор Николаевич, но частично, не нарушая маскировки, можете возобновить работы.

Хлебников сказал что-то в ответ и вышел.

— Садитесь, Викентий Васильевич, — пригласил комбриг доктора.

— Благодарю вас, но сообщение мое краткое. Состояние раненого позволяет ввести препарат.

— Вы говорите о радисте?

— Да, и должен еще раз предупредить о невозможности предугадать последствия.

— При всех случаях, Викентий Васильевич, через какое время может сказаться воздействие препарата?

Ханаев неопределенно пожал плечами.

— Вы знаете, Викентий Васильевич, люди наши ушли. Нам с вами придется подождать их возвращения. Возможно, появится командир группы, в которую входил радист. Хорошо было бы послушать и его мнение.

— Разумеется, разумеется, — согласился Ханаев.

— Добьем сегодня гитлеровцев, Викентий Васильевич, отыщем его командира.