Право на жизнь

Возле капе не задержались. Машину начальника разведки, самого Логинова постовые знали в лицо, пропустили без проверки документов.

За поселком начался лес. Лес был забит войсками.

Колосов почувствовал ускорение жизни. Не только потому, что ехал в машине, ездить ему приходилось и раньше. Однако раньше он подобного ощущения не испытывал. Наоборот. Время от времени он вдруг испытывал торможение. То колодки тормозные заклинивало, то пробуксовывало сцепление. Так казалось. Затормозило с Неплюевым. Теперь он мог себе признаться. Иногда казалось — не добраться ему до партизан. Минуты растягивались в часы, дни в недели. Весь переход с радистом в самостоятельную жизнь вытянулся. «Год за три, год за три», — вспомнился старшине фронтовой отсчет времени. Колосов зацепился за этот отсчет, подумал о том, что отсчет средний, один на всех, то есть на миллионы воюющих. На войне, однако, как и в обычной жизни, ноша у каждого своя, под средний показатель ее не подогнать. Подгонять не следует. Фронтовой отсчет и в том, чтобы приказ выполнить, живым остаться, если повезет.

Машину трясло, подбрасывало, кидало из стороны в сторону. Шофер ловко управлялся с баранкой, объезжал встречный поток, съезжал с дороги, двигался вдоль нее. Говорить при эдакой тряске было нелегко, Рябов, однако, не умолкал ни на минуту. Денис восхищался количеством укрытых в лесу танков, самоходок, орудий, встречным потоком военной техники, в том числе колоннами «катюш». Рябов толкал в бок Ахметова, призывая товарища глянуть то на одно, то на другое. Донимал вопросами полковника Логинова.

Только что разведчики прошли по ближайшим к фронту немецким тылам, Денис видел, какую силу собрали против нас гитлеровцы, волновался, когда шли, поругивался, а теперь его распирало от гордости за собственную мощь. «Товарищ полковник, а товарищ полковник, — теребил Логинова Денис, — выходит, дадим немцу перца, а?» — «Дадим, Рябов, дадим, — оборачивался Логинов, охотно поддерживая разговор с Денисом, — за все наши муки дадим».

Старшина вглядывался в открытое волевое лицо полковника, вспоминал свой доклад Логинову о последнем переходе. То, как принял начальник разведки от старшины карту, которую тут же и отправил то ли начальнику штаба, то ли на дешифровку. Так принимают нечто очень и очень долгожданное.

Вспомнились старшине вопросы Логинова о том, где и как шли, что видели. Отвечая, Колосов заметил одну особенность. Что касалось переднего края немцев, Логинов слушал не то чтобы невнимательно, но как-то уж больно снисходительно. Так слушают о вещах хорошо известных. От других докладчиков. До того доходило, что Колосову казалось, полковник вот-вот перебьет его, сам начнет отвечать на вопросы. Уверенность Логинова в знании противной стороны очень поразила Колосова. «Вот ведь как бывает, — подумал тогда Колосов, — пока мы там шастали, ребята без дела не сидели. Многое увидели у врага, многое узнали. Оно и понятно, битва начнется вот-вот».

В то же время в душе шевельнулось неприятное чувство. На то, что и тут без них обошлось. На то, что рейд оказался неудачным. Друзей потеряли, муки приняли, а результата кот наплакал. Ну, принесли карту. Ну, доставили шифровку. А что в ней? Срок начала немецкого наступления? Хорошо, конечно, но эти данные наверняка поступили и по другим каналам, не новичок в разведке Колосов, хоть что-то, но понимает.

Опасность миновала, Колосов был у своих. Слушал его не кто-нибудь — начальник разведки фронта. Сам. Потому, наверное, старшине и стало казаться, что ничего особого они не добыли. Потому-то, наверное, Колосов и засомневался в результатах рейда. Как и каждый совестливый человек, Колосов в тот момент склонен был преувеличить заслуги других разведчиков, преуменьшить собственные. Неудовлетворенность росла, вызывала раздражение. Но тут раздался телефонный звонок. Логинов поднял трубку, и даже Колосов услышал голос говорившего. «Этот разведчик, старшина, все еще у вас, Константин Иванович?» Логинов подтвердил, да, мол, у него. «А ну-ка, приведите ко мне героя!» — приказал голос.

Логинов со значением посмотрел на Колосова. Сказал, что вызывает начальник штаба.

В штабе не задержались. Очень скоро Колосов понял, что начальник штаба затем только и вызвал старшину, чтобы лично выразить благодарность разведчикам «за особо важные», как он их назвал, сведения. «Спасибо, старшина, — сказал Груздев. — Всей вашей группе спасибо». У начальника штаба дрогнул голос, когда произносил он эти слова, жал старшине руку.

Колосов понял, что ломались они не напрасно. Вспомнились слова Речкина о том, что хорошие разведданные стоят дорого. Так дорого, что порою их не с чем сравнить. Бывает так, что добытые о врагах сведения спасают тысячи и тысячи жизней. То, о чем постоянно напоминал Речкин, известно было каждому рядовому бойцу, тем не менее лейтенант не забывал напоминать об этой истине своим подчиненным — разведчикам, резонно полагая, что напоминание даже о вещах известных помогает людям, не дает расслабляться, повышает чувство ответственности.