Право на жизнь

Наедине с собой побыть не удалось, за дверями дожидались взволнованные Мекса и Анхельм. И бледный вид, и припухшие глаза истолковали по-своему, едва их удержала, чтобы не пустились вслед за Шентией. Но, по крайней мере, не стали заново давить, сочтя, что его светлость уж смог бы убедить не самодурствовать.

— Мекса, ты лучше, знаешь, что мне расскажи… про Пустошь. Ты говорила, унварты помнят, люди — нет. Что там произошло?

— Сортсьель. Дух смерти. Они рождаются в Лесу, там же себе находят жертву. Лес их не выпускает, унварты бдят. Тот выбрался наружу с человеком. С людьми ему нельзя, вы очень слабые. Вы поддаетесь.

— А если вселится, что дальше?

— Разрушения. Большие. Сам не умеет, чужими руками запросто. Это человек разрушил земли, сделал Пустошь.

— А что потом?

— Человек умрел… умер. Вы слабые. Сортсьель исчез.

— А …если не умер? Что, если выжил?

Мекса задумалась.

— Только если сортсьель сам покинул… Тогда лишился рассудка, вероятнее всего. Души-то не осталось.

— А если человек был маг? Сумел удержать свою душу рядом?

— Я тебя не понимаю. Ты спрашиваешь о том, что было только раз. Унварты не знают, кто был тот человек. И что с ним стало.

— Боюсь, я знаю… И он выжил. Преследует меня. Я не уверена наверняка, просто предположение.

Перед Тьмой Изначальной, чем и являлся сортсьель, маг бессилен. Скорее даже, психологически, травмирован душой. Как перед напоминанием о катастрофе, что устроил сам. Об этом мне хотел сказать Воракис? Об этом уязвимом месте? С Тьмой можно справиться — да тем же Светом. Значит, дело не просто в магии — в силе духа. И у всесильного тоже есть страх и слабина. Дело за мной. Смогу стать самой яростью и злостью? Не поддаваясь больше человеческим сомненьям? Предстать той перед ним, что не подвластна больше страхам? Kilde til døden, «несущей смерть»? Не знаю…

Но буду пробовать. Моя жизнь, мне себя спасать.

— Сегодня важный ужин, Дин. Предписано быть всем из «ближнего» круга. Ты как, в силах? Мекса, вот, кстати, объясни, мы за каким там крыжтом?.. У тебя братья есть, а мы там так, ни с какого бока…

— Так захотел астарх. Отцу виднее.

— Ну и ладно… Просто все какие-то нервные, словно не ужин будет, а Судный день.

— Так и есть, — Мекса невозмутима, как всегда, оттого страшнее ее слова.

Middag kjære — не просто ужин правящих семей. В этот вечер подписывается заново древний договор и, как считается, в присутствии богов. От Мексы мы узнали, что Договор — не просто высокие слова и не бумажки. Это, по сути, магическая клятва и за нарушение ее на протяжении двадцатидвухлетнего периода боги вправе обрушить свой гнев на отступника. Поэтому не объявляют войн, блюдут все пункты. Когда-то Истрия, еще бывшая тогда отдельным княжеством, рискнула. И двадцать долгих лет ничто живое там не могло родить подобного себе. Ни овцы с козами — практически единственная пища на неплодородных скалах, ни птицы с пчелами, ни люди… И Истрия без колебаний вошла в Империю. Тем выжила.

Условий в договоре масса. Но та же Самакона ужом обходит многие из них. Формально — придраться не к чему и все согласно букве, без последствий свыше. Фактически — ведет себя агрессором.

До определенного часа сегодня вечером еще действителен текущий договор. А в миг, как истечет, правители подписывают новый. Не все его условия трем странам по душе. Но выбирают: жить в безопасности весь следующий период, терпя ограничения, наложенные собственными клятвами богам. Или лишиться их защиты, зато и обрести полную свободу действий без страха наказания свыше. И, судя по тому, как нахмурена Мекса, выбор Империи в этом году не очевиден…

Как в этой политике все сложно. Но мне туда не лезть, пусть сами разбираются. У меня свои проблемы. Друзья ушли, оставив наконец одну.

— Греттен, иди сюда…

Манс смотрит настороженно, но бочком подходит.

— Поможешь?

Будто чудище поймет. Хотя кто знает. Мекса говорила, что он как теммедраги — условно разумен, вроде так. Не знаю, получится ли вообще, вдруг только в одну сторону работает. Но попытаться надо, просто впустую Свет расходовать мне будет жаль. Так долго я его ждала, мечтала. Вдруг сможет сохранить?

Рядом с бескрайним черным озером искристый прудик. Размеры не сравнить, конечно. Лужа на фоне бездны. Обе руки в теплое, ласковое — как в ней спокойно, хорошо… И добровольно подчистую слить? Надо сумасшедшей быть… Да, надо.

Погладила подозрительно притихшего манса, влила в него совсем немного Света. Тот вздрогнул, смотрит удивленно — совсем, хозяйка, с дуба рухнула? Но не противится, наоборот, притих. И еще немного. Еще… И все, что оставалось. И — пустота. Сразу без этого тепла обрушилась тоска, тревога. Я и забыла, что так жила когда-то. Воздух сразу спертый, и тот всей грудью не вдохнуть. Магическое истощение мне не страшно, там Тьмы еще — на сотню таких, как я, хватит. И та заволновалась, полезла щупальцем — что, вот так, взаправду? Я тут одна, не врешь?..

Так все будет? И снова липкое, только и держи в узде. А, нет, держать уж не придется…