Право на жизнь

В то, что убийцу-фанатика не одолеть, Ронард не верил. Ардина перепугана до смерти, это ясно. Пусть и отчаянная до безумия, храбрится — в глазах тоска и страх. Но что с неопытной студентки взять, у самой-то магия два месяца назад проклюнулась. Да, потенциал невиданный, но нет ни опыта, ни понимания магических боев. Что те попытки на тренировках с ним… Да, поддавался! А как иначе взрастить уверенность в себе, желание продолжать, не отступаться? Но в настоящем бою, не игровом — сметут и не заметят. Слишком честно, слишком правильно, открыто ведет себя в учебных схватках. Перенять пару обманных приемов мало для бойца. Нужно быть готовым к большему, чем к хитрым изворотам. Уметь убить, не дрогнуть. А такой судьбы как пожелать ей? Никогда…

Собственные же силы Ронард оценивал без лишней скромности. Кем бы ни был преследователь, как ни сумел взрастить в себе такую силу, а «лучший маг Империи» — не за причастность к императорской семье так назван арн Шентия, не из лести. За дело. А за нее — хоть против самих богов, и те не выстоят…

Механизм вертелся справно, он сам отлаживал работу, до мельчайшей шестеренки. Прошелся по охранным контурам дворца, охрана невидимыми тенями стерегла всех тех, через кого мог дотянуться душегуб.

Вот бы за пазуху, чтобы ни на минуту не оставлять… Не слушая ни возражений, не обращая внимания на косые взгляды. Идите к гроршам с вашими надуманными приличиями! Не будь вчера унвартки, никто бы более не помешал остаться рядом на всю ночь. Нет, не по зову плоти. Сидел бы на полу, как пес, ловя дыхание; только тем спокойный, что может охранять ей сон. Но унвартке можно верить. Тем более, это была последняя ночь порознь. Брать на себя ответственность за жизнь любимой — так со всех сторон. Единственное, молю, не откажи.

«Любимой»… Вот так просто, ясно. Само пришло. Улеглось без спроса, нашло законное местечко во глубине души. И не поспоришь. Сам с собою? Хватит.

Хотел было обратно, туда, кому без боя отдал сердце, — перехватил венценосный брат. Настоял, не слушая возражений, отговорок, силой вволок в свой кабинет. Там же Аландес и пара ближайших советников. Что-то упустил, пока решал свои вопросы?

Император сосредоточен, хмур.

— В чем дело, Нердес?

— Шах Джемрен с легкостью отрекся от обвинений в шпионаже. Я решил, что достаточно тянуть, провел ему экскурсию по тюрьмам этим утром. Та сеть, что вскрылась, — он не признает. Играет, шутит. И шутит на грани. В Корсталии, Баджии и Кагбулоре третий день волнения, кто подстрекатели — сам понимаешь. Из самаконской Тьелы, что по юго-западной границе, выдвинулся крупный караван. По нашим донесениям — «приверженцы», они же ассасины, замаскированные под торговцев. Их гостевой флот в порту под наблюдением, но кто там на бортах? В Южном море замечена еще одна флотилия…

— Они не посмеют развязать войну, Дес, ты сам это прекрасно знаешь.

— Я знаю. Провоцируют. Но в год Содружества? Вот это непонятно… Причем, фактически не скрываясь.

— Ждут объявления от нас?

— Возможно. Но к чему-то вынуждают, сомнений нет.

— Пока здесь Лес? Это, по меньшей мере, глупо.

— Вот именно. Джемрен слишком умен, чтобы действовать так грубо. Где-то двойное дно, если не тройное.

— Проигнорируем — допустим слабость. Аландес здесь зачем? — это тихо, больше взглядом, чем словами.

— Пусть учится, — ответил Нердес так же незаметно.

— Что думаешь?

— Они смеются. Ждут действий. Я не вижу другого выхода, чем с хитростью бороться прямотой. Пусть это то, что они ждут, зато раскроют карты, сразу станет видно, к чему ведут.

— Ты хочешь объявить войну?

— Посмотрим. Пока я чую, что-то назревает. Возможно, к вечеру прорвется. Там будем исходить… Что у тебя? Я слышал, вызывали лекарей в крыло гостей. И зачем охрана? Не унвартам, я так понимаю, их людям…

Такой простой вопрос. Да что скрывать, Нердес умен, ему и объяснения ни к чему. Пусть не в тематику проблемы дня, но императора не проведешь.

— Женюсь.

Коротко и ясно. Сам поймет, додумает, что надо. Одной короткой фразой Ронард взял проблему на себя, брату не стоит беспокоиться сейчас о Лесе. Тот кивнул. В другое время шуточек не избежать, но Нердес сейчас серьезен, сдержан. Еще успеется. Сейчас — другое.

Вечером — middag kjære, ужин приближенных. Час истины в присутствии служителей богов. Еще одна традиция, когда объединяется вера. Считается, что высшие силы незримо присутствуют и благословляют любые решения властных смертных. Самый важный вечер в году Содружества. Там и выяснится всё. Ардина — тоже «всё». Не будет лучшего момента.

На отрывистый ответ Аландес реагирует по-своему. Что до него, щенка… Его-то не спросили. Разбрасываться клятвами одно — но у наследника еще ни разу слово не сходилось с делом. Кривится, раздувает ноздри — к гроршам. Щенок и есть.