Право народов на самоопределение как фундаментальный демократический принцип

Другое дело, что в программе РСДРП действительно присутствовал пункт о «праве наций на самоопределение», и Ленин отчаянно отстаивал этот принцип в полемике со сторонниками национально-культурной автономии. Такое внимание к национальному вопросу было вполне естественно для оппозиционной партии в многонациональной стране, какой являлась Российская империя, особенно если учесть, что с правами наций в царской России, мягко говоря, не очень-то считались (вспомним хотя бы отказ признавать само существование украинской и белорусской наций или 650 дискриминационных законов в отношении еврейского населения). Но, во-первых, пункт о «праве наций на самоопределение» не был специфически большевистским и даже специфически марксистским (сторонники национально-культурной автономии, с которыми полемизировал Ленин, тоже были марксистами и иногда даже большевиками), а во-вторых, как раз марксистская доктрина требовала последовательного классового подхода ко всем социальным вопросам, включая и национальный. Поэтому Ленин, как известно, в конце концов высказался за использование в вопросе о праве наций на самоопределение классового и диалектического подхода (в соответствии с марксистским требованием анализа конкретной ситуации в конкретном месте и времени) - то есть заявил о поддержке самоопределения наций там и тогда, где и когда это ведет к объединению трудящихся, и против такого самоопределения там и тогда, где и когда это ведет к их разъединению. Строго говоря, Ленин вел себя как сугубый прагматик (что вообще ему было присуще в политике). Бухарин же шел еще дальше в проведении классового принципа и прямо писал, что нужно говорить не о праве наций на самоопределение, а о «праве трудящихся классов». Под «трудящимися классами» Бухарин имел в виду «пролетарские и полупролетарские массы» и утверждал: «Мы говорим не о праве наций на самоопределение, а о праве на отделение трудящихся классов каждой нации».[1]

На практике большевики, надо признать, отступали от чисто классового подхода, что выразилось в таких известных фактах, как признание права Финляндии, Украины, Польши, Белоруссии, прибалтийских республик и т.д. на самоопределение. Впрочем, нельзя не учитывать и того, что большевики (как центральная российская власть) осознавали, что вынуждены выплачивать своего рода «контрибуцию» за предыдущую царскую политику национального угнетения, во-первых, и были ориентированы на мировую революцию, во-вторых. А «с точки зрения мировой революции», непринципиально, возьмет ли власть восставший пролетариат в независимой Финляндии или в Финляндии, входящей составной частью в Российскую Федерацию.

Прагматизму и трезвому подходу большевиков в национальном вопросе в досталинский период можно иногда позавидовать. Во-первых, большевики справедливо полагали, что народы, испытывавшие национальное угнетение в царской России, являются потенциальными союзниками революции, - и применяли принцип права наций на самоопределение как мощное оружие в деле легитимизации новой власти (речь в данном случае идет о социологической легитимизации, то есть о создании такого положения, когда население не отвергает существующую власть и не борется с нею). В частности, можно указать на такие малоизвестные (в отличие от финляндского) примеры применения принципа самоопределения на практике, как референдумы по вопросу о национальном самоопределении в тех или иных районах Поволжья в годы Гражданской войны. Например, по соглашению между правительством РСФСР и правительством Башкирской АССР от 23 марта 1919 г. был проведен опрос населения 6 волостей Златоустовского уезда и 4 волостей Уфимского уезда, в соответствии с результатами которого и было произведено определение границ и национально-территориальное размежевание между РСФСР и Башкирской АССР. Или, например, 27 мая 1920 г. декретом ВЦИК и СНК было установлено, что впредь до свободного волеизъявления граждан, проживающих на территории Белебеевского и Бирского уездов, вопрос о вхождении их в состав Татарской АССР должен временно оставаться открытым. Хотя, напоминаю, шла Гражданская война, и, естественно, существовал большой соблазн решить все вопросы административным путем. (Кстати, в результате Бирский и Белебеевский уезды так и не вошли в состав Татарской АССР, а по сию пору входят в состав Башкирии.)

Можно, впрочем, привести и обратный пример: Нагорный Карабах. Первоначально - в декабре 1920 г. - и Советская Россия, и Рабоче-крестьянское правительство Азербайджана безоговорочно признали Нагорный Карабах, Зангезур и Нахичевань «составной частью Армянской Социалистической Республики»[2]. Такая позиция объяснялась тем, что отношение местного населения к вопросу о самоопределении было выражено еще в 1918 г. - и вплоть до советизации в 1920-м армянское население успешно отбивало все попытки мусаватистов и турецкой армии установить контроль над этими территориями.