Право первого хода

Внезапно она обнаружила, что стоит возле своего дома, возле железной двери своего подъезда. Невидимая путеводная нить привела ее к тому единственному месту, где ее ждали и где она могла спрятаться, зарыться головой в подушку и, наконец, тихо уснуть, изойдя слезами.

Сейчас она откроет ключом эту дверь…

Ключом… ключом… где же ключ? В сумочке. А где?..

И Вика вновь почувствовала холодную испарину на теле. Ключ в сумочке, а сумочки… а сумочки нет. И значит она осталась там, в этой проклятой Светкиной квартире. А там, в сумочке…

А там, в сумочке, были не только ключи. Там лежал и ее паспорт. А это значит…

Вика, разом снова обессилев, села на скамейку у подъезда и опустила голову на руки. Это значит, что завтра утром за ней сюда придут. И что бы она ни говорила… Господи, но ведь это же не она?!.

А кто тогда? Как она оказалась без трусов на кровати в той комнате? Славик?.. Возможно. И что, она не смогла воспротивиться тому, что он отнес ее туда, раздел… а потом вдруг проснулась, взяла где-то этот ужасный нож, искромсала им Славика, а потом… потом снова заснула, как убитая, даже не выпустив нож из руки?

Может быть, в нее вселился какой-то злой, неистовый дух как в каком-нибудь романе Стивена Кинга? Да нет, чепуха, при чем здесь дух? Это ведь не роман, это все на самом деле.

И почему Светка так и не пришла? А может, и с ней что-то случилось? Может это ее или ее Виктора хотели убить? Да, скорее всего это именно так. Этот Виктор… Вика не представляла себе, кто он такой и чем занимается, но очень похоже было, что он как-то связан с криминальным миром. А впрочем, кто сейчас не связан? Но, действительно, Славика могли зарезать по ошибке, приняв его за Виктора.

А Светка? Может быть ее подкараулили на улице, как раз, когда она возвращалась? А почему ее, Вику, не тронули? Наверное специально, чтобы подумали будто она убила Славика. И нож ей в руку вложили. Самой-то ей просто неоткуда было взять этот нож. Конечно, если бы он лежал где-нибудь на виду неподалеку и она его видела до этого, она могла бы вспомнить про него и схватить, но ведь все дело-то в том, что она его никогда… никогда-никогда раньше не видела. Нет, точно, она бы запомнила.

А почему они решили, что она не проснется до тех самых пор, пока Славика найдут? Да ведь и правда, она так крепко спала, что ничего не слышала. Или слышала?.. Иногда ей кажется, что вроде что-то там, сквозь сон…

Да и почему вдруг вообще такой сон? Никогда в жизни раньше с ней такого не было. Она устала, конечно, и выпила, да… но не настолько же она устала и не так напилась, чтобы вот так…

Уснула, как умерла. И все. И ничего больше не помнит. Снотворное? Вика никогда раньше не принимала снотворного, обходилась как-то. Да и вообще, сон у нее всегда был здоровый, крепкий. Ну, в крайнем случае, можно книжку почитать. Снотворное?.. Но кто?.. и зачем?

Все эти сумбурные мысли, все эти вопросы без ответов промелькнули в Викиной голове и были вытеснены одним, но главным сейчас, вопросом, ответа на который Вика тоже не знала.

Что же сейчас делать?

Пойти в милицию? Но ей там не поверят. В лучшем случае предложат всех устраивающий вариант: Славик на нее напал, хотел изнасиловать и она, защищаясь…

Хотя вряд ли такой вариант пройдет. Уж больно сильно изрезан Славик. Вика вспомнила его изуродованное, окровавленное тело и снова непроизвольно вздрогнула. Так не защищаются. Это как же надо озвереть, чтобы вот так бить и бить ножом уже мертвое, наверное, тело?

Да, ножом, а на ноже ее, Викины, отпечатки. Да что там, отпечатки, паспорт ее там. Все, больше ничего не надо. Если бы не было паспорта и ножа с ее отпечатками, то пусть даже Светка (если она жива, конечно), пусть даже она расскажет, как они с Виктором привезли их туда и оставили там вдвоем. Это еще не доказательство. Она, Вика, всегда может соврать, что поссорилась со Славиком и убежала от него одна домой. И что уж там было после нее – этого она знать не может. Возможно, возможно это и не слишком убедительно, но она ведь и не должна доказывать свою невиновность, а вот пусть попробуют тогда доказать, что это она… Славика…

И тут вдруг ей стало так стыдно, так мучительно стыдно того, что вот она тут сидит и трезво, как последняя стерва, просчитывает варианты того, как и каким образом ей отмазаться от убийства, а Славик… А ведь он, кажется, и правда любил ее. Да и она когда-то. И это показалось ей таким подлым, таким постыдным предательством, что она разрыдалась.

– Ну все, все, хватит! – сказала она через минуту, взяв себя в руки. – Все-таки надо что-то решать.

Да, легко сказать: решать. Но что?.. В общем, если отбросить эмоции, то вариантов два: либо она как-то добывает свою сумочку до приезда милиции, либо завтра уже она будет обвиняемой в убийстве.