Право первой ночи [СИ]

— Я не понимаю, — делая глоток чаю, произнесла то, что действительно едва ли было постижимо для меня, — все эти платья, разрезы, прозрачная ткань. Это действительно способно повлиять на твое благородство?

Лорд Хеймсворд отвел взгляд, и, глядя в окно, тихо ответил:

— Да. Более чем.

Чуть чаем не подавилась.

Правящий Кондор посмотрел на меня, улыбнулся и утешил:

— Это как голод. Он нарастает. Но если встал выбор между утолением голода и потерей твоего расположения, я предпочту поголодать. Как самочувствие?

— Голова болит, — призналась я.

— Да, алкоголь определенно не твое, — улыбнулся лорд.

Почему-то поняла, что называю его Рэймондом, притом, что мы, кажется, так близко не знакомились, и я вовсе не знала, что у него такое имя. Вообще, по-моему, было другое, но я его не выговорила, и лорд учтиво согласился с моей версией его имени. А еще было несколько непонятно, почему мы перешли на «ты». В целом, даже напрягая память, я могла вспомнить только одно — мы с лордом Хеймсвордом сидим за столом на кухне. И стол все ближе. И ближе. И…

Поймала на себе внимательный взгляд ленд-лорда, поняла, что кажется, мне следовало бы еще поспать, но с другой стороны…

Библиотека!

Тут такая библиотека!

— Ты будешь писать ответ матери? — указав на письмо, спросил Правящий Кондор.

— О, да, — улыбнулась я.

Он понимающе улыбнулся в ответ и убил наповал:

— Я женился на тебе этим утром.

Чашка в моих руках дрогнула, но лорд, продолжил, подчеркнуто не заметив этого:

— Временный брак, заключен официально на год. К сожалению, действителен только на территории Вэллана, в королевстве такого понятия как «временный брак» не существует в принципе. Но обдумав ситуацию, я пришел к выводу, что это наиболее удобное решение. Ты на год получаешь статус леди, и таким образом проблема с миссис Этвуд решена, как моя жена и леди замка, ты априори, выше ее по положению.

Я молча поставила чашку на стол, напряженно внимая каждому его слову.

— Но это временный брак, Арити, — Рэймонд посмотрел на меня, — по законам Вэллана выбор и право выбора остается. Ты можешь разорвать его в любой момент, просто покинув мой замок.

— Я мало что знаю, о нюансах временных браков, — честно призналась ленд-лорду.

— Я узнал достаточно, — сообщил он. — Брак был заключен в присутствии твоего отца и совета старейшин деревни. Женская половина твоей семьи категорически против, но на старейшин я сумел надавить, напомнив о твоей чести, которой был причинен вред из-за моей… неосторожности.

Взявшись снова за чай, осторожно спросила:

— А ты спал этой ночью?

— Относительно, — ушел от ответа Кондор. — Ты все поняла, по поводу твоего статуса?

Отрицательно покачала головой.

— Ты — моя леди, они прислуга, ты приказываешь — они подчиняются. Я приказал миссис Этвуд перешить все платья, в случае каких-либо иных конфликтов интересов, она будет уволена.

Миссис Этвуд, заставившая все окружающие деревни плясать под ее дудку, будет уволена? Верилось с трудом. С огромным трудом. Но, мне было до глубины души приятно, что лорд позаботился обо мне.

* * *

После завтрака лорд Кондор покинул замок, оставляя меня в нормальном платье и самом благостном расположении духа, по причине того что… вся библиотека была моя! Вся! Огромная! И в ней же я написала ответ маменьке:

«Дорогая матушка, библиотека роскошна, лорд благороден, а миссис Этвуд я теперь могу уволить».

И отправив письмо с горничной, я оглядела свои сокровища. Сокровищ было много! Бесконечно много. Высокие стеллажи, уходящие под самый потолок, тысячи книг, способных унести меня в разные миры, времена, эпохи и… абсолютное отсутствие желания все это читать.

Я любила книги, я безумно любила книги, но сейчас, сидя в кресле и окидывая взглядом все это богатство, я вспоминала руку лорда Хеймсворда Рэймонда Кондора. Ужасную искалеченную ладонь, и боль, которую она явственно причиняет. И поднявшись с кресла, я оправила свое серое практичное и неприметное платье, и пошла между стеллажами, не глядя на манящие легендами и приключениями издания, и ища справочники по лекарственным травам. Повреждения лорда Хеймсворда были ужасны, но у меня четверо братьев, мне доводилось видеть и худшие раны, однако матушка и бабушки неизменно вылечивали их так, что не оставалось и шрамов.