Право Рима. Марк Флавий

— Это ничего не меняет в вопросе о начале работ, — Тиберий Луциус посмотрел своего оппонента, — и потом вдруг с издёвкой добавил, — а может наш смельчак Нумерий сам, лично проинспектирует положение дел в Первом Иллирийском легионе?

Нумерий едва заметно улыбнулся и ответил:

— Я не против, но тогда прошу направить вместе со мной и сенатора Тиберия Луциуса, что бы мне не так страшно было, — произнёс он под дружный хохот сенаторов.

Тиберия Луциус был просто в бешенстве, опять этот хитрый, как лис Нумерий обошёл его.

Предложение тут же было принято простым голосованием. Сенаторы приступили к обсуждению других вопросов.

Нумерий смотрел на своего визави с нескрываемой насмешкой. Он знал причину их противостояния в Сенате, и его это забавляло. Этот знатный патриций так кичился своим происхождением и прозябал в праздности. Нумерий нисколько не страдал от того, что купил свою белую с широкой пурпурной полосой сенаторскую тогу за два миллиона сестерциев, потому что он много работал, и миллионов у него было тоже много. У Нумерия были свои дела во многих провинциях империи. Он занимался поставками оружия римским легионам, строительством акведуков. В его собственности был целый флот торговых судов, снабжавших Рим пшеницей из Египта и Африки. Нумерий получил письмо от Сервия Публия и потому он специально построил своё выступление так, что бы Сенат сам направил его в Нижнюю Паннонию.

Тиберий Луциус посмотрел на сенаторов, обсуждающих на своих местах выступления ораторов. Благообразные седые мужи, лучшие из достойных, представителей древнейших родов Рима. Этот город являлся центром мира, и управлял им с помощью Сената. И он, сенатор Тиберий Луциус, представитель одного из самых древних патрицианских родов имел полное право участвовать в этом управлении. Теперь сенатор пристально смотрел на Нумерия Тулиуса. Откуда они берутся эти богатенькие провинциалы, покупающие за бешеные деньги сенаторские тоги и право выступать в святая святых римском Сенате.

*«Patres conscripti» — отцы, внесённые в список Сената. (с сайта Википедии)

— Кто я, где я, что со мной? — спросил Скору её любимый мужчина, которого, оказывается, зовут Марк. Скора находилась в совершенно непонятном для себя состоянии, и, поэтому за неё ответило её женское естество:

— Ты мой муж, — произнесли губы, и Скора, даже не успела испугаться этой своей лжи, как губы опять стали врать, — ты был на охоте, поскользнулся и упал в реку, ударился головой и потерял сознание, — девушка прижала свои губы рукой.

— Долго я был без сознания?

— Почти две недели.

— Почему ты испугалась?

— Ты очнулся внезапно.

— Мне холодно, иди ко мне, — попросил Марк.

Скора опять утонула в синеве его глаз и пошла к «мужу». Его действительно опять начинало трясти. Она легла рядом, накрыв его и себя одеялом, и осторожно положила свою голову ему на грудь.

— Я ничего не помню, — сказал Марк, продолжая трястись.

— Придёт время, всё, вспомнишь, — прошептала Скора. Марк, почувствовав её тепло, стал к ней прижиматься, его руки заскользили по её телу. Девушка ответила ему поцелуем, их уста слились. Теперь всё было по-другому, его требовательные губы, нежные руки и Скора вновь оказалась в сладком дурмане. Она снова, почти теряла сознание, его горячие губы приводили её в чувство, и она продолжала эти сладкие движения и поцелуи. Наконец утомившись и хорошо согревшись, они уснули.

Скора проснулась ещё до рассвета. Рядом посапывал Марк, именно посапывал, просто спал. Скора улыбнулась и тут же вспомнила о своей вчерашней лжи. От одной мысли, что Марка может не быть в её жизни у Скоры тревожно забилось сердце. Для того, чтобы быть с ним она готова теперь на всё: работать от зари до зари, врать и даже убивать. Она потом сама ему расскажет, кто он на самом деле, а пока Марк только её мужчина. Скора повернулась, чмокнула его, встала, оделась, взяла лук и стрелы и пошла на охоту. Мужчины ведь в основном питаются мясом.

Марк открыл глаза. Глаза постепенно привыкли к полумраку. Он сразу вспомнил, что было вчера. Скора, его жена, они вчера занимались любовью. Он был на охоте, упал, ударился головой и пролежал без сознания две недели, больше он ничего не помнил. Хотя, Марк помнил, как к нему возвращалось сознание. Сначала он стал иногда понемногу слышать, как Скора с ним разговаривала. Это чередовалось с провалами в какой-то мрак. Затем эти провалы становились всё меньше. Потом он стал чувствовать её руки на своём теле, и наконец, его тело ответило, на прикосновения Скоры. Марк улыбнулся, вспоминая вчерашний вечер, ему было хорошо, как…