Право Рима. Марк Флавий

Шуня шёл по направлению к домику Вукила, когда увидел выходящих из него Деяна и Митусу. Он хотел поздороваться с ними, и остановился на тропинке, поджидая их, но затем Шуня вспомнил про своё лицо, и ему опять очень не захотелось, чтобы его кто-то увидел. До людей оставалось не более тридцати шагов, Шуня просто сошёл с тропинки и стал ждать. Деян и Митуса опять не заметили его, только Митуса посмотрела как бы сквозь него, но прошла мимо. Шуня смотрел на удаляющихся людей и ничего не понимал. Может быть, он настолько уродлив, что люди предпочитают его не замечать. С этими мыслями опустив плечи, Шуня направился к домику колдуна. Вукил спал и Шуня прилёг на свою постель. Он незаметно для себя уснул. Его приснился чёрный конь и всадник во всём чёрном. Всадник на лошади скакал прямо на него, а он не мог пошевелиться и конь вот-вот должен был его растоптать. Шуня проснулся от того, что кто-то тряс его за плечо. Это был Вукил, он сидел рядом с ним в накинутом на плечи одеяле.

— Просыпайся сынок и расскажи мне, что с тобой днём случилось.

— Я не знаю, это всё так странно, — произнёс, садясь Шуня, — меня не увидели Деян и Митуса на берегу когда шли к тебе, и потом, когда уже возвращались.

— А ты хотел, чтобы тебя увидели?

— Нет, очень не хотел.

— Ясно, — произнёс задумчиво Вукил, встал и подошёл к двери, — пойдём на улицу, я сам хочу убедиться.

— В чём?

— Потом расскажу, пошли, пошли, — и вышел за дверь первым.

Шуня пожал плечами и вышел следом за колдуном. Была уже ночь, но от лунного света было достаточно светло. Они немного постояли, любуясь холмами, залитыми серебром Луны и рекой петляющей между ними, в которой отражались звёзды.

— Теперь отойди от меня по дорожке шагов на тридцать и опять пожелай, чтобы я тебя не видел, так же, как Митуса и Деян, — произнёс Вукил.

— Зачем?

— Делай, что тебе говорят, мальчишка, — вдруг начал злиться колдун, — у меня не так много времени.

— Хорошо, — кивнул Шуня и пошёл по тропинке.

Отойдя от Вукила, он повернулся к нему лицом, и зажмурив глаза, стал внушать сам себе, что не хочет, чтобы колдун видел его. Внимательно наблюдая за Шуней, колдун увидел, как тот стал постепенно исчезать, становясь прозрачным. Шуня уже почти исчез, но вдруг снова стал виден. Вукил рукой подозвал его к себе, и устало присел на пенёк.

— Ты должен научиться управлять своими чувствами, сейчас твои чувства, это главное твоё оружие, — сказал он, подошедшему Шуне.

— Почему?

— Деян и Митуса тебя не увидели только потому, что ты этого не хотел.

— Да, я не хотел, чтобы они увидели такого урода, как я!

— Именно об этом я и пытаюсь тебе сказать, твоё желание быть невидимым, осуществилось.

— Как это?

— Только что ты стал почти невидимым, но потому, что твоё желание было не очень сильным, у тебя не совсем получилось.

— И что теперь все мои желания будут осуществляться? — удивлённо спросил Шуня.

— Какие точно я не знаю, но только те, которые будут полезны для твоего предназначения, — пристально глядя ему в глаза, ответил Вукил.

— А в чём моё предназначение?

— Я постепенно расскажу тебе обо всём, — ответил Вукил, устало опустив взгляд, — а теперь помоги мне добраться до постели.

Шуня помог старику дойти до домика и уложил его в постель. Вукил посмотрел на него и серьёзно сказал:

— А с лицом тебе действительно надо что-то делать.

— Что с ним можно теперь сделать, — удручённо ответил Шуня, садясь на свою постель.

— Закрой его маской, — промолвил старик и уснул.

Шуня долго не мог уснуть, думая о том, что раньше он не задумываясь, выплёскивал свои чувства, а теперь их придётся всё время контролировать. Его жизнь совершенно изменилась, он стал колдуном, правда который ещё ничего не умеет и даже не догадывается обо всех своих способностях, но зачем-то он остался жить. Размышляя об этом, Шуня не заметил, как уснул. Ему опять приснился чёрный всадник на чёрном коне, только он теперь звал его к себе…

Глава X

Фауста сидела возле зеркала и прихорашивалась. Она ждала мужа. Он очень изменился после устроенного ему триумфа в честь победы над франками. Теперь в их спальне было жарко от страсти и уютно от нежности. Сегодня был особенный день, она собиралась объявить Константину о том, что она опять беременна. Фауста была уверенна, что теперь у неё всё получится. Она улыбалась своему отражению. Из зеркала на неё смотрела молодая красивая женщина, которая была безумно влюблена в своего мужа, римского императора. Судя по всему, он, наконец, стал забывать свою Минервину. Мало просто спать с мужем, необходимо выгнать из его души всех своих соперниц, а здесь, как говорится, все средства хороши. Фауста опять улыбнулась: «Милый, ты очень тщеславен, ты мой, и только мой император, и я пойду с тобой до самого конца». От этой мысли Фауста ещё раз улыбнулась своему отражению и встала. Она вышла из комнаты, прошла по небольшому коридору дворца и оказалась в саду. Недалеко стоял раб, Фауста отослала его, сказав, чтобы её мужу сообщили, где она, когда он прибудет во дворец. Усевшись в беседке, обвитой диким виноградом, Фауста стала ждать появления своего императора.