Право сильного

— Удивительно, — сказала она, вскинув брови. — Особенно с учетом того, что это моя фамилия.

— Да ладно. Тебе что, не нравится, когда тебя называют госпожой?

— Нравится.

— Раз нравится, пошли сегодня на свидание. Сколько хочешь буду тебя так называть.

Диана хрипло усмехнулась, взглянув на Хорнета, как на идиота. Он понял, что получит отказ, но все равно продолжал улыбаться, выглядя полным дураком.

— Нет, — отрезала Диана, и в груди Хорнета защемило.

Она ушла в другую часть зала.

Джим хрипло усмехнулся. Хорнет укоризненно на него взглянул.

— Ты не первый, и не последний, — сказал Джим. — Вокруг нее пол зала вьется, и все идут лесом.

— А я ее трахал, когда мы учились в ВКП. Так что пускай слюни и завидуй молча.

Джимми рассмеялся, а Хорнет показал ему язык.

— Ладно, пойду я, — Хорнет попрощался с Джимми, и, приняв душ, переоделся в полицейскую форму.

Войдя в здание полицейского участка, Хорнет показал цифровое удостоверение дежурному, и прошел через КПП. Класс следователей находился в глубине здания, и пройти к нему можно было только минув серверную.

Хоть бы не наткнуться на Энни.

Хорнет, увидев открытый вход в серверную, замедлил шаг, стараясь идти на цыпочках, практически бесшумно.

Осторожно подкравшись к двери, будто бы к стае спящих волков, Хорнет аккуратно заглянул внутрь. Энни, занимавшая в помещении втрое больше места, чем кто-либо из присутствующих, раздавала команды системным администраторам. Тощие бедняги-админы казались паствой, которую Энни собиралась сожрать. Один из администраторов заметил Хорнета, и Хорнет, расширив глаза и испытав испуг, прижал палец к губам.

Из-под юбки Энни были видны жирные ноги. Пятна пота проступали на ее одежде, которая покрывала выпирающие жировые складки. Энни была похожа на пересеченную местность, в которой мог увязнуть танк.

Она, тяжело цокая каблуками, села за стол, и стала накладывать на лицо макияж. Воспользовавшись моментом, Хорнет проскочил мимо, мелькнув в дверном проеме как призрак, и быстро засеменил к классу.

Практически без нервных потерь, он добрался до класса, и вошел в него. Свет включился автоматически. Дверь за Хорнетом закрылась.

Сев за свой стол, Хорнет задумался, не желая приступать к работе. Ему хотелось перевести дух. В воспоминаниях он слышал сладки стоны Дианы, моментально породившие жар у него в груди. Тусклые образы ее обнаженного тела заполнили сознание, сменяясь один другим, и заводя уже заведенного Хорнета еще больше. Воспоминания о сексе завладели его рассудком. Половой орган затвердел, и Хорнет едва сопротивлялся животному порыву к самоудовлетворению, сдерживая руку, которая сама тянулась к штанам.

Встав, Хорнет закрыл электронный замок на двери, и, возвращаясь за стол, на заметил, как замок самопроизвольно открылся, не издав даже звука. Коснувшись сенсорной панели, Хорнет погасил свет для большего комфорта. Усевшись, и слыша, как мимо класса кто-то ходил, Хорнет расслабился, вслушиваясь. Риск быть обнаруженным добавлял страха к возбуждению, и обострял чувства.

Хорнет расстегнул ширинку и стал мастурбировать.

Внезапно дверь открылась, в класс вошла Энни, и включила свет. Хорнет испуганно дернулся, скрипнув стулом, стал заталкивать агрегат обратно в штаны, но не успел. Сердце застучало как бешенное, а спина покрылась потом от страха.

Энни, вскинув брови, удивленно глядела на мучения Хорнета.

— Ты что это тут делаешь?

— А то ты не увидела, — сказал Хорнет, смущенно улыбнувшись.

— Да, — улыбнулась Энни. — Увидела. Мне даже понравилось.

Дверь за Энни закрылась. Она протянула тяжелую руку к панели замка, и нажала на кнопку. Замок защелкнулся.

При виде жира, мешками свисающего с Энни, Хорнет сглотнул скопившуюся во рту слюну.

— Я о тебе давно думаю, — начала Энни, покраснев. — И мысли о тебе очень меня заводят.

Хорнет осмотрел Энни с ног до головы, еле скрывая отвращение. Самое настоящее чудовище, между ног которого пряталась слюнявая кровожадная пасть, любящая человеческую плоть. От одной мысли о голом теле Энни, от одной мысли о складках и холмах жира под ее кожей, к горлу Хорнета подступил рвотный ком.

Помещение заполнилось запахом пота. Хорнет отчетливо понял, что запах исходил не от него, о чем говорили пятна на одежде Энни. Причем пахло не только потом, а чем-то еще. Чем-то отвратительным, почти протухшим. Будто бы рыбой, начинающей гнить. Природу этого запаха Хорнет установить не мог, но степень отвращения это не уменьшало.

Энни хищно смотрела на Хорнета, расстегнув несколько верхних пуговиц, и частично оголив холмы груди, на которых виднелось отвратительное родимое пятно, проросшее длинными волосинками.

— Извини, Энни, — Хорнет скрестил руки на груди. — Ты не в моем вкусе.

Она расстроено отвела взгляд, но затем в ее глазах блеснул недобрый огонек.

Сердце Хорнета сжалось.

— Раз по хорошему не хочешь… Тут же теперь камеры есть, ты в курсе?

Волосы на голове Хорнета встали дыбом.