Правофланговые Комсомола

Сегодня, шестого апреля, день его рождения, и в длинном школьном коридоре уже выстроилась на торжественный сбор пионерская дружина. В конце коридора — стол, накрытый красным полотнищем. На столе — портрет Володи и душистые полевые цветы — первые цветы весны…

И подходят к столу дети и, вскинув руки в салюте, клянутся высоко держать знамя дружины, на котором навечно начертано имя Володи Грибиниченко. И звучат стихи о том, что солдатский сын Владимир Грибиниченко так же мужественно и самоотверженно шел на подвиг во имя человеческой жизни, как когда-то Александр Матросов…

…Мы выходим из ворот школы. Теплое апрельское солнце освещает широкую улицу, наливая живительным соком набухшие почки на деревьях. По подсохшему асфальту шумливая детвора гоняет кожаный мяч. Медленно проплыла убранная лентами и полевыми цветами легковая машина — повезла молодых в загс. Навстречу нам по зову заводского гудка спешит на смену рабочий люд…

Улица живет своей обычной жизнью — простой и красивой. Улица Володи Грибиниченко.

ВЫПИСКА ИЗ РЕШЕНИЯ КОМИТЕТА ЛКСМУ

МАКЕЕВСКОГО МЕТАЛЛУРГИЧЕСКОГО ЗАВОДА

ИМЕНИ КИРОВА

Слушали: информацию секретаря комсомольской организации мартеновского цеха № 1 Николая Винниченко о героическом подвиге комсорга смены Владимира Грибиниченко.

Мастер разливочного пролета Владимир Грибиниченко в ночь с 5 на 6 мая, находясь на работе, совершил героический подвиг — в трудовых буднях повторил легендарный подвиг Александра Матросова. Спасая жизнь товарищей, он бросился под раскаленную струю металла и погиб.

Постановили: 1. Занести навечно в список комсомольской организации завода Грибиниченко Владимира Кирилловича.

2. Секретарю комсомольского бюро мартеновского цеха № 1 тов. Винниченко оставить на учете в цеховой организации члена ВЛКСМ Грибиниченко Владимира Кирилловича.

Виктор СОКОЛОВ

Анатолий МЕРЗЛОВ

За самоотверженность и героизм,

проявленные при спасении урожая

и сельскохозяйственной техники,

занести в книгу Почета ЦК ВЛКСМ

т. Мерзлова

Анатолия Алексеевича —

члена ВЛКСМ, механизатора

колхоза имени Чапаева

Михайловского района

Рязанской области (посмертно).

Я уже читал в «Комсомольской правде» и о мужественном поступке, стоившем жизни восемнадцатилетнему комсомольцу Анатолию Мерзлову, и о том, что его имя занесено в книгу Почета Центрального Комитета комсомола, когда товарищи из «Комсомольской правды» позвали меня к себе в редакцию и положили передо мной письма, пришедшие в газету.

В одном все письма сходились: их авторы, все без исключения, отдавали должное мужеству Анатолия Мерзлова. Но дальше в нескольких письмах ставился вопрос:

— Да, это, конечно, мужество, но стоило ли его проявлять по такому поводу? Стоило ли идти на риск, как выяснилось впоследствии — смертельный, — ради того, чтобы спасти из огня трактор? Можно ли равнять цену трактора с ценой человеческой жизни? Сгоревший трактор можно заменить другим, а сгоревшую человеческую жизнь другой не заменишь.

Я излагаю не текст писем, а лишь примерный ход мыслей их авторов.

Товарищи из «Комсомолки» попросили меня сказать на странице газеты, что думаю по поводу таких писем я, человек, много писавший о войне и встречавший там многих людей, неоднократно и сознательно рисковавших жизнью.

Мое первое побуждение было — ответить очень коротко, что в моем личном представлении человек, совершивший подвиг, рискуя собственной жизнью, безоговорочно прав. И что, хотя я не знаю, хватило бы у меня самого, в мои пятьдесят семь, решимости в подобных или схожих обстоятельствах поступить так, как поступил Мерзлов в свои восемнадцать, но я хотел бы найти в себе силы поступить так, как он, а не растеряться, как тот, второй, сорокалетний тракторист, которого Мерзлов по-мальчишески звал дядей Колей.

Так мне сначала хотелось ответить и этим ограничиться.

Но потом я понял, что ограничиться этим не могу: для того, чтобы составить собственное представление о происшедшем, а главное — о тех нравственных выводах, которые из этого следуют, мне надо сначала съездить туда, где все это было.